Драконы моря

Затем он крикнул Орму и остальным, что больше на этом корабле делать нечего, и с этими словами бросился в море в надежде доплыть до берега. Орм и другие, как могли, оттеснили врага и последовали за ним. Вслед им было пущено много стрел и копий, и две из них попали в цель. Орм нырнул, всплыл и заработал руками так быстро, как он только мог. Когда Орм состарился и рассказывал о том, что выпало на его долю, он говорил, что нет ничего труднее, чем плыть в тесной кольчуге, когда ты уже выбился из сил. Вскоре силы оставили Токи и Орма, и они утонули бы, если бы их не подобрал вражеский корабль, где их крепко связали, дабы они не оказывали никакого сопротивления.

Итак, викинги потерпели поражение, а их победители гребли к берегу, осмотреть отнятую добычу и похоронить убитых. Они очистили палубу корабля, который они захватили, выбросив трупы за борт, и принялись обыскивать судно, в то время как хорошо охраняемых пленных со связанными руками перевезли на берег. Их было девять, и все они были ранены. Они ожидали смерти, молча глядя на море, но оттуда не показывались ни корабли Берси, ни корабли их преследователей.

Токи вздохнул и начал бормотать что-то самому себе. Затем он сказал:

Некогда, мучимый жаждой, пил я доброе пиво.
Вскоре отведаю я мёд Валгаллы.

Орм лёг на спину, глядя в небо, и произнёс:

На родине, в доме,
в котором я вырос,
теперь я сидел бы
за кислым молоком
да с хлеба куском.

Но ни у кого не было так тяжело на душе, как у Крока. С начала похода он считал себя удачливым человеком и героем, а теперь ему приходилось видеть, как удача покидает его с каждым часом. Он созерцал, как перебрасывают тела его напарников через борт судна, которое было когда-то его кораблём, и промолвил:

Пахари моря
за труд заслужили позор,
неудачу да раннюю смерть.

Токи заметил, что это знаменательное совпадение, что целых три скальда оказались в столь немногочисленной компании.

— Даже если вы и не можете состязаться со мной в умении складывать стихи, — сказал он, — всё равно не падайте духом. Помните, что скальдам дозволено пить из самого большого рога на пире богов.

В это время они услышали пронзительный визг, доносившийся с корабля, сопровождаемый громким гулом, который означал, что незнакомцы обнаружили девушку в её укромном месте. Они перенесли её на берег, и здесь разгорелся спор, кому именно она должна достаться. Несколько человек начали ссориться, крича друг на друга высокими голосами, и их бороды так и ходили ходуном. Токи сказал:

— Пока вороны спорят, кому обладать курицей, ястреб отсиживается, пестуя своё сломанное крыло.

Девушка была подведена к вождю незнакомцев, толстому человеку с седой бородой и золотыми кольцами в ушах, облачённому в красный плащ и державшему в руке серебряный молот с длинной белой рукояткой. Он внимательно изучил её, поглаживая бороду, затем обратился к ней, и все увидели, что они понимают язык друг друга. Девушка долго говорила что-то, показывая несколько раз на пленных, но на два вопроса, которые он задал ей, так же указывая на них, она отрицательно покачала головой. Вождь кивнул и дал ей приказ, которому она, казалось, неохотно повиновалась. Она воздела руки к небу и крикнула что-то, но, когда он опять заговорил с ней суровым голосом, покорно сняла с себя одежду и предстала перед ним обнажённой. Все люди окружили их, кивая, подёргивая бороды и восхищённо перешёптываясь, ибо она была истинно прекрасна. Вождь приказал ей повернуться, пристально осматривая, трогая пальцами её длинные коричневые волосы и ощупывая кожу. Затем он поднялся и коснулся перстнем, который он носил на указательном пальце, её живота, грудей и губ, после чего, бросив несколько слов своим людям, поднял свой красный плащ и обвил вокруг неё. Услышав его слова, все положили руки ей на лоб и поклонились, подобострастно шепча что-то. Затем девушка оделась, оставив красный плащ при себе, ей дали еды и питья, и все обращались с ней почтительно.

Пленники молча наблюдали за всем происходящим, и когда девушке подарили плащ и дали еды и питья, Орм заметил, что, кажется, ей больше повезло, чем всей компании Крока.

Токи согласился и сказал, что ему было тяжело видеть её в первый раз во всей красе, когда она принадлежала уже другому мужу, поскольку он провёл с ней мало времени и всё время должен был куда-то спешить. А теперь он может зарыдать от одной мысли, что ему никогда не выдастся случай расколоть череп пузатого, седобородого вождя, который запачкал её тело своими грязными пальцами.

— Меня утешает лишь надежда, — добавил он, — что она доставит мало радости этому старику. Как только я её увидел, мне она показалась разумной и полной достоинств, несмотря на то, что мы не могли понимать друг друга. Посему я думаю, что пройдёт время, и она сама воткнёт нож в брюхо этому старому козлу.