Драконы моря

— Я вижу, пиво уже начало сказываться на вас обоих, — ответил Токи. — Будь вы трезвы, вы бы не говорили мне этой чепухи. Ты что, маленький поп, замыслил сделать из меня христианина?

— Да, — безмятежно ответил священник.

— Тогда ты поставил перед собой трудную задачу, — сказал Токи, — которая принесет тебе больше хлопот, чем все твои церковные обязанности.

— Нет ничего постыдного для тебя в том, чтобы сделаться христианином, — промолвил Орм, — если ты вспомнишь, что я уже пять лет как принял крещение. Я не менее весел, чем раньше, рука моя не ослабела, и у меня не было причин сетовать на свою удачу все это время.

— Быть может, это правда, — сказал Токи. — Но ты не торговец шкурами, как я. В этой стране ни один торговец шкурами не может позволить себе стать христианином, поскольку он сразу потеряет доверие у своих покупателей. Если он предал своих богов, вэрендцы скажут: можно ли на него положиться в остальном? Ради нашей дружбы я готов сделать для тебя многое, Орм, и для тебя тоже, маленький поп, но этого я не стану делать. Кроме того, моя женщина сойдет с ума, узнав об этом, ибо она славится тем, что ненавидит христиан больше всего на свете. Поэтому бесполезно пытаться обратить меня в новую веру, хоть я и ваш друг и надеюсь таковым остаться.

Даже отец Вилибальд не смог ничего на это ответить, а Орм зевнул и заметил, что уже поздно и пора спать. Они очень тепло расстались с Токи, благодаря судьбу за то, что они встретились, и поклялись видеться чаще в будущем.

Орм и отец Вилибальд направились к своим землянкам. Всюду царили тишина и спокойствие, и луна освещала храпящих людей, над которыми расстилался дым от погасших костров. Но один из людей Орма бодрствовал и поднял голову, когда они приблизились.

— Здесь вам обоим послание, — сказал он сонно. — Посмотрите в этом мешке. Совы все время ухают с тех пор, как мне это передали. Я был у ручья, когда ко мне подошел человек из лагеря финнведенцев и спросил тебя, Орм. Я сказал ему, что ты ушел к людям из Вэренда. Тогда он перебросил через ручей мешок, так что тот упал мне на ноги, и прокричал, что это дар для Орма из Гронинга и его длинноносого попа. Я спросил его, что лежит в мешке. Кочан капусты, ответил он, расхохотался и ушел. Вот этот мешок, я к нему не прикасался.

Он положил мешок к ногам Орма, улегся и сразу же заснул. Орм мрачно посмотрел на мешок, а затем на священника. Оба покачали головами.

— Там что-нибудь дьявольское, — сказал отец Вилибальд, — не иначе.

Орм распустил веревки и вывалил содержимое мешка. Две человеческие головы покатились по земле, и отец Вилибальд со стоном упал на колени.

— У них нет бород! — вскричал священник. — Служители Христа, убитые язычниками! Как может ум человеческий понять волю Божью, когда подобные вещи позволяют торжествовать дьяволу!

Он пригляделся к двум головам и воздел руки к небу.

— Я знаю их, я знаю их обоих! — вскричал он опять. — Это отец Себастьян, благочестивый и достойный человек, которого безумный магистр должен был освободить из рабства. Но Господь освободил его и вознес на Небеса к святым мученикам. А это брат Нитард из Реймса, который одно время был с епископом Поппо при дворе короля Харальда. Оттуда он отправился в Сконе, и с тех пор мы о нем ничего не слышали. Он тоже, наверное, сделался рабом. Я узнаю его по уху. Он всегда с рвением и усердием отстаивал правую веру, и однажды, при дворе императора, один из монахов императрицы Теофании, родом из Константинополя — того города, который норманны называют Миклагард, — откусил ему ухо во время диспута о природе Святого Духа. Он всегда говорил, что поплатился своим ухом за борьбу с ересью и что готов сложить свою голову в борьбе с язычеством. Его обет исполнился.

— Если он хотел этого, — сказал Орм, — то мы не должны его оплакивать, хотя я думаю, что финнведенцы сделали это не по его просьбе, какая бы благочестивая она ни была, они сделали это, дабы унизить и огорчить нас. Это награда нам за то, что мы крестили Остена с его приспешниками и отпустили их с миром вместо того, чтобы убить их, когда это было в нашей власти.

— Добров деяние всегда останется добрым, и не пристало раскаиваться в нем, — ответил отец Вилибальд, — что бы оно ни повлекло за собой. Эти головы святых я похороню рядом с церковью, ибо от них исходит сила.

— Вонь от них уже исходит, — сказал Орм мрачно, — но, быть может, ты прав.

Затем, по просьбе отца Вилибальда, он набил мешок травой и листьями и с великой осторожностью поместил туда две головы.

Глава двенадцатая О тинге у Камня Краки