Драконы на каникулах

— Не надо, ваше высочество! — произнес царский чиновник. Он соскочил с коня и, пройдя сквозь строй сипахов, поклонился девочке. Но видно, этого ему показалось мало, он встал на одно колено и поцеловал рыжей руку, сказав при этом: — К моему глубокому сожалению, принцесса Листик, здесь негде взять мороженого.

— Ага, — кивнула, улыбаясь, девочка и спросила: — А что вы здесь делаете?

— Да вот, пытаюсь выяснить причину смерти солтура Кантарина, все-таки он был государственным чиновником, и безнаказанной его смерть оставлять нельзя!

— Вас направили расследовать это дело? Такое незначительное? — удивилась Листик. — Ведь вы же были в первой тридцатке тех, кого я провела через портал в Гертамар.

— Нет, я сюда прислан… — Царский чиновник коротко рассказал, что он здесь делает и почему ему пришлось заняться этим расследованием, если это можно назвать расследованием.

— Я вам помогу, — кивнула Листик. Улыбнувшись, девочка указала на двух охранников Кантарина: — Вон с теми господин Кантарин-старший висел на заборе, когда я здесь была в последний раз. Ваш малоуважаемый солтур был вполне жив. Так что опросите их. А хотите, я влезу им в голову, и они сами все расскажут, правда, после этого голова у них лопнет…

Уже схваченные сипахами охранники, услышав предложение девочки, перепугались до мокрых штанов и стали наперебой каяться и рассказывать о том, что здесь произошло.

— А давайте я этому влезу, — предложила Листик, показав на побледневшего Кантарина-младшего.

Тот почти собрался потерять сознание, но, видно посчитав, что падать в обморок с коня будет довольно больно, тоже начал активно каяться. Чиновник подозвал писаря из своей свиты, и тот стал быстро записывать признания солтура. Пока писарь трудился, царский представитель тихо спросил у рыжей девочки:

— Ваше высочество, вы действительно можете влезть в голову?

— Ну что вы! Я хоть и маленькая, а голова у них пустая, но я туда не помещусь! — хихикнула Листик.

— Я имею в виду — магически.

— Магически тоже не могу, да и никто не может. Но согласитесь, одна мысль об этом привела их в состояние полного раскаяния, — засмеялась Листик.

Чиновник тоже заулыбался и тихонько сказал:

— Никому об этом не говорите, я буду использовать этот столь эффективный прием допроса, мне еще много работы предстоит в этом направлении. — Увидев, что Листик хочет возразить, чиновник пояснил: — Сам я, конечно, не могу таким пугать, но я буду говорить, что позову вас, ваше высочество.

— Ага! — кивнула Листик и громко, чтобы слышали все, в том числе и местные, заявила: — Всегда к вашим услугам, если что, зовите! Я их мигом выпотрошу! А пока я возьму у вас этих двух молодых людей, мне надо одну очень тяжелую вещь перенести.

Чиновник кивнул, а потом еще раз поцеловал девочке руку. Листик милостиво кивнула и закричала на братьев Храниан:

— Ну чего встали! Видели, там такой большой котел есть! Взяли и понесли его сюда! Луни, покомандуй этими увальнями!

Никто из местных, кроме братьев, не узнал в этой юной госпоже Лунилимо Храниан. Другая одежда, другая прическа, даже лицо слегка поменяло свои черты. Ну так раньше она была крестьянской девочкой, ничем не выделяющейся из местных, а теперь хоть и юной, но магиней! Проскользнувшая между братьями Лунилимо повелительно сказала:

— Ну чего встали! Идите сюда! — Когда оторопевшие Иламин и Хармилин зашли в дом, девочка скороговоркой произнесла: — Как я рада вас видеть! Ни о чем не спрашивайте, обниматься будем потом, взяли и понесли, мама будет рада!

На улице любезничающая с царским чиновником Листик нахмурила брови:

— Что вы так долго! Там давно котел ждут, а вы тут копаетесь! Идем!

Когда девочки и пыхтящие под тяжестью котла молодые люди скрылись в сером облаке перехода, писарь спросил у чиновника:

— Ваше превосходительство! А зачем этой маленькой волшебнице эти двое и котел?

Чиновник на мгновение задумался, а потом громко, так чтоб и местные слышали, ответил:

— Наверное, варить будет тех, кому в голову влезет. Ты же слышал, что они после этого ни на что не годные, только в котел!

— За-зачем варить? — заикаясь, спросил кто-то из местных.

— А чтобы не воняло! — грозно нахмурившись, ответил чиновник.