Драконы ночной смены

— Я обустроила квартиру вещами, которые нашла тут, — резко сказала я, скрестив руки на груди. — Мне нравится выбирать свою мебель, но тебе на это плевать. Тебе никогда не было дела о том, что мне нравится. СЗД дает серьезные задания, но она хотя бы меня слушает. Она хотя бы уважает меня. Если я говорю ей, что не хочу быть жрицей, она убеждает меня передумать, напоминает о долге, но она не держит меня против воли. Ты держал. В этом разница.

Отец стал скрипеть зубами, но остановился, вспомнив, что их не было. Он злился так, что дым стал по краям дрожать.

— Если проблема в долге, я его оплачу. Я не позволю своей дочери быть в рабстве у дешевой богини, которая заставляет ее рыться в заброшенных домах из-за побрякушек!

— Конечно, оплатишь! — заорала я, вскочив на ноги. — Из-за тебя я в этом кошмаре и оказалась!

— Не надо перекладывать вину на меня, — предупредил Ён, поднимая кулак из дыма. — Не будем забывать, чья это вина.

— Да, твоя! — я сжала кулаки. — Хочешь поговорить о рабстве? Как насчет дракона, управляющего ежемесячными платежами своей взрослой дочерью за океаном, потому что ей хватило наглости хотеть свою жизнь вдали от него.

— Это было для твоего блага, — сказал он без раскаяния. — Смертная жизнь короткая, и ты тратишь свою. Я должен как-то вернуть тебя домой.

— Я не вернусь домой! — завизжала я. — Ты не понимаешь? Я лучше буду работать на СЗД вечно! Я лучше буду бездомной, чем вернусь в Корею с тобой!

Глаза отца расширились. Если бы он был в нормальном теле, огонь стал бы вылетать из его рта. И обычно в это время я начинала пятиться, но нет. Он не мог так сделать. Он не мог со мной такое делать, и мне надоело бояться его. Надоело, что он правил моей жизнью даже издалека.

— Отстань от меня! — закричала я, а потом вспомнила, что он не мог. Мы застряли вместе, это злило меня сильнее. Хоть он был почти мертв, я не могла сбежать от папы.

Я отвернулась от него. Куда бы он ни шел, я отворачивалась. Это было мелочно и по-детски, но я не могла сейчас смотреть на него, что было обидно, ведь мы хоть немного ладили. Мне впервые за долгое время нравилось его общество, а потом он открыл рот и испортил все, как всегда.

Еще и по глупой причине. Я слишком злилась, чтобы заметить, но когда я обдумала аргумент, я поняла, что он завидовал СЗД. Папа не переживал, что я могла застрять на службе богине против воли. Он не мог вытерпеть то, что с богиней я была хорошей, а не с ним.

Мысли об этом вызывали желание бросить в них обоих полотенце, но это было бы несправедливо. Это была не вина СЗД. Она делала как лучше для меня, давала мне все, о чем я просила, что было в ее власти. Квоты и график работы были, потому что она была такой богиней, а не из-за ее желания управлять мной. В отличие от папы, она не хотела этого. Она была городом свободной воли. Она даже не давала мне присоединиться к ней, пока я не изъявила желание. Она считала мои долги, потому что сохраняла порядок, а не для того, чтобы подчинить меня. Это была игра папы.

И он не понимал, почему я не терпела его.

Я нашла только кубок за остальную свою смену. Я рылась в контейнерах, потому что это была моя работа, но злость мешала видеть вещи. Я злилась на папу, на жизнь, на мир, на себя, просто злилась.

Я хотела, чтобы Ник был тут. Он всегда знал, как все организовать, и я хотела бы объятия. Но объятий не было, и я прильнула к стене контейнера и рылась в вещах до конца смены. Это было простой тратой времени, но СЗД не могла жаловаться, ведь я послала много сокровищ в ее склад сегодня. И уборка дала шанс восстановить магию, что было хорошо. Чем скорее я заряжу папу, тем быстрее выгоню его.

Я хотела это сделать. Плевать, сколько его врагов было на улицах. Он был большим драконом с миллиардами долларов и кучей слуг, которые поклонялись чешуе на его ногах. Он мог о себе позаботиться. Только я могла позаботиться о себе, и для этого нужно было уйти подальше от отца.

— Эй, — я оглянулась. — Пора идти.

Слова звенели в темноте без ответа, и я нахмурилась. Видеть фигуру из дыма было сложно в темноте, но даже с фонариком я не видела дующегося папу у контейнеров или поблизости. Я ощущала нить между нами, так что он не ушел далеко — и не умер, такое еще было возможно — но я не знала, куда он убежал. Я хотела потянуть его за проклятие, но увидела облако дыма над древней каменной церковью на другой стороне улицы.

Вздохнув, я подошла ближе, чтобы лучше видеть. Да, отец лежал на склоне крыши под колокольней, смотрел на пустоту над нашими головами, словно потерял что-то ценное в этой тьме. Это было жалкое зрелище, и у меня не хватало терпения за это.

— Спускайся, — приказала я.

Он не двигался. Я в ярости схватилась за связь, но его голос донесся до меня во тьме.

— Ты так сильно меня ненавидишь?

Я удивленно посмотрела на него.

— Ты собираешься заняться этим сейчас?

— Просто ответь, — сказал он и добавил тихо. — Пожалуйста.