Драконы ночной смены

Его худоба отлично подошла черному наряду. Костлявые плечи заставили тонкую ткань футболки выглядеть деликатно, а не дешево, а джинсы были узкими. Добавьте его длинные идеально прямые черные волосы до пояса, и он выглядел как корейская поп-звезда, ставшая готом. И он выглядел намного младше, что было странно. Обычно папа одевался как работник банка, в костюмы с диапазоном от серого до синего цвета. Я выбрала ему наряд, но видеть его в уличной одежде было так странно, что я опешила.

— Ого, — я окинула его взглядом. — Не верится. Ты почти крутой!

— Выражайся нормально, раз говоришь на английском, — сказал Ён.

— И-и-и это прошло, — я покачала головой и пошла к входной двери. — Идем. Накормим тебя, пока тебя не сдуло ветром.

Он медленно последовал за мной, что потрясало. Он выглядел на двадцать с плюсом, но двигался как старик с радикулитом.

— Ты справишься?

— Я буду в порядке, — упрямо сказал папа, наконец, присоединившись ко мне у двери.

— Далеко идти не придется.

— Я сказал, что смогу, — прорычал отец, его глаза — все еще жутко тусклые, а не сияющие красками моря, как обычно — прищурились от уязвленной гордости. — Просто веди нас.

Я повернулась к двери, вздохнув, сверилась еще раз с фотографией, сохраненной на телефоне. Когда я убедилась, что знала, куда шла, я сжала ручку и повернула, прошла в дверь своей квартиры…

И попала на середину людного тротуара.

Перемещение было таким внезапным, что я пошатнулась. У меня была фотография фасада ресторана, и я не знала, куда откроется дверь, но это не выглядело правильно. Это место казалось районом рабочих у реки. Даже если оно переместилось — вполне возможный вариант в этом городе — СЗД обычно старалась не уносить торговые предприятия далеко от их клиентов. Я решила, что мы были в нужном районе, но тротуар, куда открылась моя дверь, был полон туристов, несмотря на поздний час. Я посмотрела наверх и увидела коралловый риф из сияющего розового неона под шумной тьмой дороги, ведущей ввысь, и поняла правду.

— Ох, черт.

— Где мы? — осведомился отец, хмуро глядя на сияющие огни.

Мои щеки загорелись.

— Земля любви, — ответила я, вздыхая. — Мы на Земле любви.

Отец недовольно приподнял бровь, но я ничего не могла сказать. Полоска земли для туристов тянулась вдоль западной границы СЗД с Мичиганом и была таким же захудалым, как и выглядела. В тени самого большого поднятого шоссе, соединяющего Трой и другой пригород Мичигана с капиталистическим беззаконием СЗД, Земля любви была идеальной смесью худшего, что могли предложить обе стороны. Самые темные дела Подземелья любили устраиваться на границах, зарабатывали на бизнесменах, подростках, жаждущих новых ощущений, и других людей, которые сходились сюда, чтобы попробовать известное распутство Свободной Зоны Детройта.

У меня не было с этим проблем. Мне было плевать, как люди развлекались. Я злилась, потому что э то место было создано, чтобы ободрать туристов, которые не знали, как лучше. Все, что было тут, было в десять раз дороже, чем где-либо в городе. Я не использовала бордели и автоматы, торгующие наркотиками, но цены все равно злили меня. Хорошим тут было только то, что мигающий неон и танцовщицы с невозможными пропорциями, сияющие в общей дополненной реальности улицы, отвлекали туристов от папы и меня, вышедших из двери посреди дороги.

— Ох, — сказала Сибил, когда дверь опустилась в тротуар, покрытый жвачкой, за нами. — Похоже, ресторан переехал с тех пор, как было сделано то фото.

— Думаешь? — пробормотала я, потирая кружащуюся голову.

Силы жрицы должны были позволять мне переноситься куда угодно в городе. Но до этого я перемещалась между местами, которые знала. Я думала, фотографии хватит, но я не видела среди сверкающих огней ресторан, который запомнила. Я ошиблась и перенесла нас не в то место?

Я гадала, стоило ли вернуться в квартиру и попробовать снова, когда Сибил поместила стрелку в поле моего зрения, я видела только край своей дополненной реальности, пока использовала телефон, а не очки. Когда я повернулась в ту сторону, я радостно выдохнула. Мы вышли и увидели главную часть Земли любви — то, что знали когда-то как Восьмимильную дорогу — но слева был переулок, который вел в улицы тише и намного дешевле. Туристы на Земле любви не любили сходить с ярко освещенной главной улицы, и переулок не был людным, а в конце сиял, как сокровище, нужный ресторан.

— Молодец, — сказала я, улыбаясь. — Похоже, из меня все-таки вышла неплохая жрица!

— О чем ты? — осведомился отец, отодвигаясь от толп, проходящих мимо нас. — Это место ужасно. Я думал, мы должны оставаться в убежище?

— Расслабься, — сказала я ему. — Мне тоже тут не нравится, но Земля любви — отличное место для нас. Ни один дракон в мире не захотел бы попасть в эту ловушку для туристов, и смотри! — я указала на переулок. — Там наш ресторан.