Драконы Обыкновенной фермы

Он крепко уперся ногами в соседние доски и стал тянуть ее на себя. Гвозди слегка поддались. Немного погодя он догадался поддеть их рукояткой фонарика, как гвоздодером, и вскоре почувствовал, что доска отходит. Тайлер с силой вырвал ее, отбросил в сторону и просунул в дыру руку с фонариком. Ничего. Тьма кромешная. Ни пола, ни дальней стены — ничего не было видно. Он направил свет фонарика кверху и вдруг увидел недалеко от себя деревянную поверхность. Неужели это пол с крышкой люка? Если он протиснется внутрь, то окажется прямо под ней!

Собрав все силы, он стал расшатывать доску рядом с дырой, но прошло не меньше получаса, прежде чем он, вконец измученный и мокрый от пота, все-таки вырвал ее. Последний гвоздь вышел со скрипом, который не повторило эхо. Теперь дыра казалась достаточно большой, чтобы можно было протиснуться в нее боком.

Тайлер ввинтил руки и плечи в отверстие между досками, и вдруг фонарик выпал у него изо рта. Мальчик судорожно попытался схватить его, потерял равновесие и провалился внутрь, в неожиданно холодную черноту.

Падал он долго. Проходили секунды, а он погружался все дальше и дальше, в бескрайнюю пустоту. Он попытался крикнуть, но не смог издать ни звука.

«Люсинда! — прошелестела в голове одинокая мысль, словно лист на холодном ветру. — Ты была права. Я просто болван!..»

Падение казалось бесконечным. И ужасно холодным.

Глава 19 Тайный хранитель

У Люсинды было плохое предчувствие. Даже не одно.

Обитатели фермы, которые обычно толпились на кухне и в столовой, где ей легко было бы за ними наблюдать, как просил Тайлер, именно в тот вечер, кажется, предпочли любые другие места. Мистер Уоквелл и Рагнар сразу после ужина отправились выполнять какое-то особо таинственное задание, как ей сообщили кухарки. Дядя Гидеон, по обыкновению, отсутствовал, а Ханеб присматривал за Мезерэ в лазарете; после исчезновения яйца дракониха была не в себе, и все ужасно боялись, что она заболела какой-то неведомой драконьей болезнью. Даже трое амигос испарились — то ли увязались за мистером Уоквеллом и Рагнаром, то ли вернулись в свою избушку на дальней границе фермы, а может, пошли в общую комнату играть в карты с другими работниками — кто знает? На кухне остались только старик Сезар, кухарка Сара и две ее помощницы, малышка Пема и красавица Азинза. Женщины мыли посуду, а Сезар накрывал поднос с чаем и сэндвичами, чтобы отнести Гидеону.

А это значило, горестно думала Люсинда, что Тайлер может наткнуться на любого из отсутствующих и навлечь беду на них обоих.

Она взяла кухонное полотенце и стала вытирать посуду.

— А где миссис Нидл? — спросила она чуть погодя.

Азинза нахмурилась.

— Девочка, почему ты задаешь так много вопросов сегодня? Миссис Нидл не любит, когда мы о ней говорим.

Сара фыркнула.

— Что правда, то правда. Эта миссис прямо как дверь за семью печатями.

Сезар застыл в дверях, держа на одной руке поднос.

— Вот говорят, дурная голова рукам покоя не дает. А про вас, женщин, надо говорить: дурная голова языкам покоя не дает, это точно. — Он вышел, качая головой.

— Думаю, миссис Нидл пьет чай с мистером Гидеоном, — внезапно нарушила наступившую тишину Пема.

Она имела привычку говорить очень тихо и смотреть себе под ноги, так что иногда можно было услышать лишь отзвук ее голоса, не разобрав слов. А еще Пема была хорошенькая, как куколка, и ростом на полголовы ниже Люсинды, которая была младше. Рядом с ней Люсинда чувствовала себя как тетя-лошадь, если не как слон в посудной лавке.

— Да, она действительно может пить чай, — сказала Сара, плотно поджав губы, на лице ее даже выступил румянец — так она переживала, только Люсинда никак не могла понять из-за чего. — Со своим маленьким другом.

— С Колином? — спросила Люсинда.

— Как бы он хотел, чтобы так и было, — сказала Сара, фыркнув. — Если бы она хоть вполовину относилась так же внимательно к своему сыну, растущему без отца, как она относится к этому животному, мальчик не вырос бы таким озорником…

Пема громко вздохнула. Даже высокая Азинза распрямилась и стала еще выше, как будто Сара произнесла что-то опасное.

— Зря ты это сказала, — прошептала Азинза. — Она все слышит.

Казалось, ледяная рука перехватила Люсинде горло.

— Животное? Вы о чем?

— Эта… тварь, — изрекла обычно такая добродушная Сара, не обращая внимания на предостерегающие знаки Азинзы, и скрестила руки на груди. — Нет, я не стану молчать. Я добрая христианка, и мне все равно, что она со мной сделает. Она говорит с этой тварью, будто это ее домашнее животное, разве это по-божески? Сидит и разговаривает, а эта тварь, я готова поклясться, слушает.

Пема положила миниатюрную ладошку поверх широкой руки возмущенной немки.

— Пожалуйста, мисс Сара. Не говорите больше. Азинза права — глупо плохо говорить про…

— Ведьму? — нахмурилась Сара. — Да, я это сказала. Разве у этих детей нет права знать? Она разговаривает с черной белкой, а та стрекочет ей в ответ, на виду у всех! И только наш пресвятой Боже знает, что она сделала с мистером Гидеоном, почему он вдруг стал так глуп… так… так…