Драконы осенних сумерек

— Ушли наверх, в храм, — сказал Тассельхоф. — Карамон велел мне дождаться вас здесь. Флинт говорит, что храм всенепременно устоит, — гномская работа, и этим все сказано. Рейстлин пришел в себя и тоже говорит, что в храме безопасно. «На ладони Богини» — так он, кажется, выразился. Речной Ветер тоже там. Как он на меня посмотрел!.. Я уж думал, он меня тут и прихлопнет. Но он пошел наверх…

— Ладно, ладно… — остановил Танис его болтовню. — Отпусти меня, Стурм… я должен чуточку передохнуть, не то помру. Забери Таса — и ступайте, я вас догоню… Проклятие! Да идите же вы!

Стурм схватил Таса за шиворот и потащил его с собой по лестнице. Танис без сил привалился к стене. Холодный пот тек по груди и спине, каждый вздох был мукой… Раздался невероятный треск, и остатки Зала Предков полетели вниз. Храм Мишакаль содрогался. Кое-как поднявшись, Танис расслышал там, внизу, рев и грохот воды. Новое море поглощало Кзак Царот. Город, умерший давным-давно, был наконец погребен.

* * *

…Танис перешагнул последнюю ступеньку, двигаясь точно во сне. Подъем оказался сплошным кошмаром, каждый шаг — пыткой. А здесь, наверху, царил благословенный покой. Тишину нарушало лишь хриплое дыхание друзей: добравшись сюда, они без сил попадали на пол. Полуэльф тоже не мог больше сделать ни шагу.

Он оглядел спутников, проверяя, все ли в порядке. Стурм прислонился к стене; положив рядом с собой мешок с Дисками Мишакаль. Рейстлин лежал на скамье, закрыв глаза, и часто болезненно дышал. Карамон, конечно же, сидел подле него, с беспокойством и заботой глядя на брата. Тассельхоф примостился у подножия пьедестала, мечтательно глядя вверх. Флинт, лежал у дверей. Он так выдохся, что не мог даже ворчать.

— Где Речной Ветер?.. — спросил Танис. Карамон и Стурм переглянулись, потом опустили глаза. Гнев победил боль: Танис поднялся на ноги. Стурм тоже поднялся — и загородил ему дорогу.

— Это его воля и его выбор, Танис. У наших народов один и тот же обычай…

Танис оттолкнул рыцаря и подошел к двойным дверям. Флинт не пошевелился.

— Прочь! — сказал полуэльф. Его голос дрожал. Флинт хмуро поднял глаза. Лицо древнего гнома пробороздили морщины, а в глазах светилась та самая мудрость, что когда-то привлекла к нему несчастного мальчишку — полуэльфа, получеловека — и породила между ними странную, но прочную дружбу.

— Сядь и успокойся, сынок, — мягко сказал Флинт. Видимо, он тоже кое-что вспомнил. — Если твоим эльфийским мозгам этого не понять, так прислушайся хоть раз к тому, что говорит твое человеческое сердце…

Танис зажмурился… слезы жгли ему веки. И тут из храма послышался безумный крик. Речной Ветер!.. Отпихнув гнома, Танис толкнул тяжелые золотые двери… Быстро шагнув, не обращая внимания на боль, он распахнул вторую пару дверей и вступил в покой Мишакаль. В воздухе было разлито чудесное ощущение покоя и мира; но на сей раз оно только раздуло ярость полуэльфа.

— Я не могу веровать в таких Богов!.. — выкрикнул он. — Что вы за Боги, если требуете человеческих жертв? Это вы когда-то навлекли на людей Катаклизм! Верно, вы могущественны! Но оставьте нас в покое, слышите? Такие Боги нам не нужны!..

Полуэльф заплакал. Сквозь слезы он разглядел Речного Ветра, с мечом в руке стоявшего на коленях перед изваянием. Танис неуклюже рванулся вперед, надеясь все-таки остановить самоубийцу… Речной Ветер находился по другую сторону пьедестала. Танис обогнул его… и замер, потрясенный. Он не мог поверить своим глазам. Или это горе и боль сыграли с ним злую шутку?.. Танис поднял глаза к прекрасному, благому лику Богини и попробовал привести в порядок отказывавшийся повиноваться рассудок. Потом посмотрел снова.

Там, на полу перед изваянием, лежала Золотая Луна. Она крепко спала; спокойное дыхание равномерно приподнимало ее грудь. Бледно-золотая коса растрепалась, и неизвестно откуда взявшийся ветерок, напоенный благоуханием весны, трогал пряди волос, упавшие на лоб. Мраморная Богиня снова держала в ладонях жезл, составлявший одно целое с изваянием. Зато на шее Золотой Луны красовалось ожерелье, которое Танис в прошлый раз видел на статуе Мишакаль.

* * *

— Теперь я — настоящая жрица, — негромко завершила свой рассказ Золотая Луна. — Я ученица Мишакаль. Я еще очень многое должна постичь, но со мной самое главное — сила моей веры. Я стала целительницей. Через меня на землю вернулся дар истинного исцеления…

Вытянув руку, она прошептала молитву Мишакаль и коснулась лба Таниса. И тотчас, залечивая раны и очищая дух, по его телу пробежали токи чудесной силы.

— Итак, у нас появилась жрица, — сказал Флинт. — Дело хорошее. Но, насколько я понял, этот, как его, Повелитель Верминаард — тоже жрец, и притом не последнего разбора. И если мы нашли древних Богов Света, то он стакнулся с Богами Тьмы, и притом куда раньше нас. И хотел бы я знать, каким образом Диски помогут нам против туч драконов?