Драконы подземелий

Колдун терпеливо дождался, пока стихнут торопливые шаги приятелей. Уверившись в их окончательном уходе, Рейстлин поднялся, всей душой надеясь, что Карамону не взбредет в голову вернуться.

Комната действительно оказалась оружейной, как он и говорил. Многочисленные полки со старинными доспехами, частью покосившиеся, частью вовсе сваленные на полу, свидетельствовали в пользу этого предположения. Наверное, их опрокинули дракониды в поисках трофеев. На залитом кровью полу в беспорядке валялось оружие самого разного вида, все оно в основном безнадежно проржавело и переломалось. Рейстлин с любопытством оглядел груду железа, но не нашел ничего интересного. Дракониды — существа сообразительные, способные быстро распознать ценные вещи. Наверное, сподобились уже утащить все стоящее.

Внезапно внимание Рейстлина привлек большой мешок, лежавший незаметной серой тенью у кучи праха, еще недавно являвшейся драконидом. Рейстлин отложил посох и опустился на колени около мешка, стараясь не запачкать в крови свои алые одежды. Колдун осторожно ощупал его — внутри оказалось нечто твердое. Мешок пропитался кровью, и Рейстлину пришлось потрудиться, развязывая тугой узел. Наконец маг сладил с заскорузлой тканью.

В свете посоха он разглядел необычный шлем. От драконида, очевидно, также не укрылась его ценность. Даже Рейстлин, мало смыслящий в оружии, мог уверенно сказать: доспех создавал настоящий мастер своего дела. Создавал не только как средство защиты, но и в качестве украшения.

Молодой волшебник рукавом бережно отер с реликвии пыль. Три больших кроваво-красных рубина засверкали на старинном шлеме.

Рейстлин снова заглянул в мешок, однако не обнаружил там больше ничего интересного и принялся рассматривать искусное творение. Проведя по самой его кромке кончиками пальцев, маг прошептал несколько слов. Шлем загорелся, испуская мягкое, бледное свечение.

— Так ты волшебный!.. Интересно…

Тут волоски на шее колдуна поднялись дыбом. По спине побежали мурашки. Кто-то неслышно подкрадывался к нему сзади. Медленно Рейстлин опустил шлем на пол, нащупал посох и, вскочив на ноги, обернулся.

Глаза, белесые и холодные, окруженные беспросветной тенью, взирали на него из темноты. Не существовало ни головы, ни тела, лишь эти чудовищные глаза. И они явно не принадлежали живому существу. Рейстлина пронзил полный боли и ненависти взгляд. Так смотрят души, заключенные в Бездне, узницы бога Смерти, которые не могут обрести покоя и облегчения своих ужасных мук.

Глаза неумолимо приблизились, следом полз клубящийся вокруг мрак Бездны.

Рейстлин вскинул посох, выставив его перед собой. Он оставался единственной защитой мага. Юноша слишком ослаб и не смог бы сотворить заклинание, даже сумев выдумать какое-нибудь против мертвого соглядатая. Он хотел было позвать на помощь, но побоялся тем самым побудить призрак к нападению. Главное теперь — не позволить нежити прикоснуться к себе, ибо тогда она высосет из него все тепло, силу и жизнь.

Тень приблизилась еще больше, внезапно хрустальный шар вспыхнул невероятной яркости белым светом, едва не ослепив Рейстлина, отчего колдуну пришлось прикрыть глаза рукой. Призрак замер.

В этот самый миг послышался голос. Сухой, точно кости, и мягкий, подобно пеплу. Казалось, он исходит из невидимого рта жуткого призрака.

— Хозяин велел передать тебе послание, Рейстлин. Ты нашел то, что искал.

От изумления колдун едва не выронил посох. Его рука задрожала, а свет, излучаемый кристаллом, подозрительно моргнул, медленно потухая. Тень же в облаке непроницаемого глазу мрака двинулась ближе, заставив Рейстлина изо всех сил вцепиться в посох, выставив его перед собой. Шар вновь послушно загорелся ровным светом, и зловещий посланец принужден был отступить.

— Я не… понимаю. — У молодого колдуна пересохло во рту. Голос дрожал, а к горлу подкатил комок. Юноша дважды пытался выговорить это, однако слова превращались в неразборчивый хрип.

— И не поймешь. Не должен. Еще очень долго. Теперь ты под опекой Хозяина.

Призрачные глаза закрылись. Тьма растаяла, вместо нее перед ошарашенным волшебником лежала все та же разоренная оружейная. Пальцы Рейстлина вновь затряслись, а душа едва не выпрыгнула из тщедушного тела, когда сзади послышался хриплый голос.

Принадлежал он, как, к своему несказанному облегчению, понял перепуганный колдун, Стурму.

— С кем это ты беседовал? — Тон рыцаря был как-то особенно недружелюбен и подозрителен. — Я слышал, нет резона отпираться.

— Я говорил сам с собой, — соврал Рейстлин. И попытался незаметно запихнуть шлем обратно в мешок. — Что за голоса слышал мой брат? Где он сам?

Но провести Стурма оказалось не так-то просто. Соламниец тотчас заприметил сверкающий металл.

— Ты пытаешься что-то скрыть? Изволь показать сейчас же! — потребовал он грозно.

— Я ничего не прячу, — со вздохом отозвался колдун. — Я нашел старинный шлем, очевидно, работы гномов. Признаться, вовсе не разбираюсь в доспехах, но, думается мне, он представляет некоторую ценность. — И Рейстлин передал ему мешок, пряча сожаление под маской сосредоточенности. — Где Карамон?