Драконы подземелий

Три печали, три горькие думы снедали тех, кто жил в Торбардине,
В тьме за Дерготом, где властвовали людоеды.
Дума первая – та была о свете, погасшем во мраке,
В королевстве подземном, о свете дневном, погибшем.
А вторая печаль была о Деркине – гномьем тане:
Он под гнетом отчаяния удалился
В башню Славы, мрачную башню Славы.
Ну а третья печаль была о гибнущем мире,
Изнемогшем от ран, – о мире, подбитом, как птица,
В глубинах черных вод.
В сердце гор, где волны катят черные воды,
Под покровом камня, в доме подземном.

И явился Карас средь нас, Королей Опора,
Длань на Молоте, грозная мощь хиларов.
Под могильной плитой из золота и граната
Успокоил трех сыновей Деркина-тана.
Потемнела самая тьма в глазах у гномьего тана,
И пришли убийцы коварные в подземелья,
Изготовившись нож вонзить в беззащитные спины.
Поклонились Карасу негодяи дарами,
Принесли каменья и злато, прося поддержки.
Захотели ползучие змеи союза с героем,
Под покровом камня, в доме подземном.

Твердый сердцем, как скалы, посулов Карас не слушал,
Он отринул соблазны, сомнения, зло, интриги,
Он упорно шел стезею добра и чести:
В грязь предательства имя героя не пало.
Он вернулся в подлунный мир, не поддавшись на лесть и подкуп,
Он поклялся, что Молот вернется в годину бедствий,
Возвратится в чертог подгорный, под своды камня[1].

Книга первая

ПРОЛОГ

Когда, стоя над окровавленным телом поверженного Повелителя Верминаарда, драконид аурак в полной мере осознал значение случившегося, на него снизошло внезапное озарение.

Мысль, подобная огненной вспышке, сверкнула и обожгла его, словно упавшая с неба комета, воспламеняя кровь и вызывая дрожь во всем чешуйчатом теле вплоть до кончиков когтистых пальцев. За первым проблеском на драконида дождем искр посыпались новые идеи. Не прошло и нескольких секунд, как в голове у него созрел целый план.

Дрэй-йан сорвал с себя роскошный плащ и спрятал под ним труп Повелителя Драконов и расползавшуюся лужу крови. Аурак был охвачен ужасом, так, во всяком случае, могло показаться со стороны. Он принялся отчаянно звать на помощь, даже поймал несколько баазов (дракониды, занимавшие более низкое положение, к тому же не блиставшие умом) и приказал им отправляться за носилками.

– Пошевеливайтесь! Повелитель Верминаард тяжело ранен! Мы должны доставить господина в его покои. Живее, пока он не истек кровью!

К счастью для Дрэй-йана, в крепости Пакс Таркас царила ужасная неразбериха: рабы сбежали, два красных дракона сцепились друг с другом, внезапный камнепад завалил выход, погубив множество солдат. Никто даже не обратил внимания ни на то, как переносили в крепость поверженного Повелителя, ни на сопровождавшего его аурака.

Когда труп Верминаарда оказался в принадлежавших ему при жизни покоях, Дрэй-йан первым делом запер двери, а двух баазов, тащивших носилки, приставил охранять вход и велел им никого не впускать.

Закончив с этим, Дрэй-йан достал бутыль лучшего вина из запасов Повелителя, сел за его стол и стал просматривать секретные бумаги. То, что прочел драконид, удивило и озадачило его. Он отхлебнул вина, размышляя над сложившейся ситуацией, и стал обдумывать план действий. Рано или поздно кто-нибудь обязательно подойдет к дверям в ожидании приказов. Тогда Дрэй-йан крикнет, что господин велел его не беспокоить. Но час проходил за часом, и наконец, когда наступила ночь, Дрэй-йан сам приоткрыл дверь.

– Скажите командиру Грэгу, что Повелитель Верминаард требует его к себе.