Драконы погибшего солнца

– И ты, несомненно, доложил об этом инструменте Гроулу, который, в свою очередь, доложил драконице, – продолжил Медан с глубоким вздохом. «Новые хлопоты». – И Берилл, разумеется, хочет его получить.

– Маджере собирается отправиться в поездку на грифоне. Завтра утром, на рассвете, они должны встретиться на известной мне лесной поляне, в двадцати милях севернее Квалиноста. Он намерен взять с собой кендера и одного Соламнийского Рыцаря…

– Соламнийского Рыцаря? – Медан изумился, найдя новый поворот дела более интересным. Рыцарь интересовал его куда больше, чем любой артефакт. – Как ухитрился Соламнийский Рыцарь пробраться незамеченным в Квалинести?

– Он pамаскировался под одного из ваших рыцарей, господин. Он притворился, что этот кендер – его пленник, который украл этот самый инструмент, а он, то есть рыцарь, должен доставить его к Серым Рыцарям. Слух о магическом предмете дошел до Палина Маджере, и он ночью напал на рыцаря с кендером (как рыцарь и рассчитывал) и привел их обоих в дом королевы-матери.

– Умный, храбрый, находчивый. – Медан бросил рыбкам горсть крошек. – Я с нетерпением жду встречи с этим уникумом.

– Да, государь. Как я сказал, рыцарь прибудет в лес вместе с Маджере и с кендером. Я могу обеспечить вас картой и…

– Разумеется, можешь, – перебил маршал и сделал нетерпеливый жест рукой. – Доложи подробности моему адъютанту. И оставь меня, твоя предательская рожа мне противна. Ты отравляешь воздух моего сада.

– Извините, господин, – нагло продолжал эльф. – Но есть еще один важный вопрос. Вопрос оплаты. Как сказал Гроул, драконице была очень интересна эта информация, и, следовательно, это будет стоить дороже, чем обычно. Скажем, в два раза больше моей обычной оплаты?

Медан смерил эльфа презрительным взглядом и потянулся за пером и бумагой.

– Передашь это моему адъютанту, он проследит за тем, чтобы ты получил вознаграждение. – Медан писал медленно, тщательно подбирая слова. Он терпеть не мог иметь дело с доносчиками, ибо считал использование их услуг позорным, недостойным рыцаря занятием. – Что ты собираешься делать с теми деньгами, которые получаешь от нас за предательство своей госпожи, эльф? – Он не потрудился запомнить его имя. – Ты планируешь войти в Совет? Возможно, ты хочешь взять верх над префектом Палтайноном, еще одним монументом предательства?

Эльф вытянул шею, устремив глаза на бумагу и на те цифры, которые выводила рука маршала. Пальцы его непроизвольно сжимались, готовясь поскорее схватить и унести листок.

– Вам легко говорить, человек, – горько ответил он. – Вы не были рождены слугой, как был рожден я, не имея ни одного шанса улучшить свою жизнь. «Вы должны гордиться своим уделом, – говорят они мне. – Ведь ваш отец имел честь служить королевскому дому. Ваш прадед тоже служил нам, как прежде служил и его прадед. И ваши попытки оставить нас или взобраться наверх неуместны в эльфийском обществе». Ха! Пусть мой брат служит им! Пусть он кланяется и лижет землю под ногами своей госпожи. Пусть он будет у нее на побегушках. Пусть он дождется такого дня, когда на них свалится дракон и сожрет их всех вместе. Для себя я задумал совсем другое. Как только я накоплю достаточно денег, я сбегу отсюда и найду свое место в мире.

Медан подписал распоряжение, капнул расплавленным воском на подпись и приложил к нему перстень с печаткой.

– Возьми это. Рад, что могу способствовать твоему отъезду.

Эльф схватил бумагу, быстро изучил ее содержание, улыбнулся и, кланяясь, почти выбежал из сада.

Медан кинул рыбам последние крошки и поднялся на ноги. Наслаждение, с которым он встречал день, улетучилось из-за этого презренного создания, из вульгарной жадности предававшего ту, которая ему доверяла.

«Но зато, – подумал Медан, – я схвачу этого Палина Маджере за пределами Квалиноста. И не будет необходимости впутывать Лорану в это дело. Если бы я был вынужден арестовать этого мага в ее доме, то мне пришлось бы привлечь ее к ответственности за то, что она дала приют беглецу».

О, он прекрасно мог вообразить шум, который поднялся бы при этом. Королева-мать была очень популярной фигурой; ее народ давно простил ей и замужество с получеловеком, и брата-изгнанника, темного эльфа, изгнанного из светлого круга. Совет непременно сделал бы запрос. Население, и так взбудораженное сверх всякой меры, взбаламутилось бы еще больше. И вполне могло случиться так, что арест матери заставил бы ее безвольного сына обрести наконец волю.

Этот же вариант был намного лучше. Маршал дожидался как раз такой возможности. Он перекинет мага и его инструмент Берилл, и с этим будет покончено. Медан вышел из сада и направился к большой напольной вазе в зале. Черенок сирени следовало поставить в воду, чтобы он не засох.

17. Гилтас и Львица