Драконы Вавилона

— Ну, убейте меня, если сможете, — сказал он лорду Уиэри. — Только вряд ли вам это удастся. Если вы во мне сомневаетесь, выставляйте вашего бойца. Самого крупного, самого сильного раздолбая, какой у вас только есть, чтобы потом не было никаких сомнений, что я, если вдруг будет нужно, побью любого из вас. Я это серьезно, без трепа. А затем, если вы меня примете, я охотно присягну на верность и поставлю все свои способности вам на службу.

— Красиво говоришь, — негромко заметил лорд Уиэри. — Но слова — валюта дешевая, а времена очень трудные. — А затем, возвысив голос, он обратился к своим дружкам: — Так кого же мы выставим?

— Костолома, — предложил чей-то голос.

— Костолом… Этот может… Здоровенный бычара… Да, Костолом, — согласно забормотало множество голосов.

Неспешной ковыляющей походкой из тени вышла абсолютно голая, поросшая шерстью личность с куском железной трубы в руках. Это был вудвоуз, лесной дикарь. Виллу уже доводилось видеть диких людей, по преимуществу в Старом лесу. Мало отличавшиеся от животных, они все же могли членораздельно изъясняться на самые простейшие темы, а природная хитрость и коварство делали охоту на них очень опасным занятием. Неспособные совладать ни с каким образом жизни, кроме жалкого существования охотников-собирателей, и ни с какими орудиями, более сложными, чем заостренная палка, они навсегда застряли в древних, предрассветных временах. Механизмов они боялись, спать в домах наотрез не желали, хотя иногда и случалось, что раненый вудвоуз искал себе убежища в каком-нибудь сарае. Трудно было себе представить, какой извилистый путь привел этого персонажа в сверхгород, ничем не похожий на его естественную среду обитания.

Вудвоуз зашевелил губами, пытаясь — трудная работа — сформировать слова.

— Имел тебя, — сказал он наконец и добавил после длительной паузы: — Жопа.

— Сэр, я охотно принимаю ваш вызов, — галантно поклонился Вилл. — Я сделаю все от меня зависящее, чтобы не травмировать вас непоправимым образом.

Лохматую шерсть, сплошь покрывавшую лицо дикаря, прорезала злая ухмылка.

— Говнюк, — сказал он. — Засранец.

Это тоже имелось в каждой банде, какую Вилл только видел: крупный тупоголовый тип, не способный ни на что, кроме как драться.

Лорд Уиэри растворился в темноте и вскоре вернулся с железной трубой, примерно такой же, как у вудвоуза.

— Правил никаких, — сказал он, передавая железяку Виллу. — Кроме одного-единственного: кто-то из вас должен умереть. — И спросил голосом спортивного рефери: — Бойцы готовы?

— Мать твою на.

— Да, — сказал Вилл.

— Тогда тушите свет.

И тут же на Вилла обрушилась тьма.

— Я ничего не вижу! — закричал он в ужасе.

— А мы видим.

В голосе лорда Уиэри явно звучала улыбка.

С негромким шелестом босых ног по бетону Костолом бросился в атаку.

Хотя Вилл ощущал себя совершенно ослепшим, в туннеле были, по-видимому, какие-то крохи света, потому что он заметил, как блеснула труба, опускавшаяся прямо ему на голову, и еле-еле, но все же успел двумя руками вскинуть над головой свою собственную трубу.

От силы удара у него подломились колени. Вудвоуз снова вскинул трубу и ударил ею как мясник топором, целясь Виллу по голени: Вилл едва успел отскочить, а труба со звоном выбила из рельса целый фонтан искр. Задыхаясь, он с удивлением осознал, что все еще ни разу не попытался ударить.

Как и любой деревенский парень, Вилл умел драться кво-терстаффом — длинной палкой с окованными железом концами, но дикарь все время держал свою трубу за один конец и дрался ею как дубиной. Это была размашистая, сопряженная с большими усилиями техника, с которой Виллу не приходилось еще встречаться. Новый удар, и конец дубины промелькнул в опасной близости от его груди. Еще бы пара дюймов, и переломал бы все ребра. Словно размахивая бейсбольной битой, дикарь остановил полет своей дубины и тоже горизонтально, но чуть повыше повел ее назад. Вилл пригнулся, и очень вовремя, иначе этот удар размозжил бы ему череп.

Вилл едва ли не наугад взмахнул своей трубой и почувствовал, как она отскочила от ребер вудвоуза. Но дикарь не попятился и никак не замедлил движений, его труба пронеслась сверху вниз, целясь Виллу в плечо. Вилл отклонился, так что труба лишь вскользь зацепила его по руке, но и этого оказалось достаточно, чтобы рука онемела от боли и ее пальцы выпустили свой конец оружия. Теперь Вилл держал трубу не двумя руками, а одной, да к тому же левой.