Драконы весеннего рассвета

Еще некоторое время они молча шагали вперед, постепенно углубляясь в самое сердце города. Почти рядом, всего в нескольких кварталах, возвышался дворец палантасского Государя: на фоне ясного неба отчетливо выделялись шпили и купола. Зато впереди… Впереди ничего нельзя было рассмотреть. Там лежала какая-то тень…

Минуя дом за домом, Тас не пропускал случая сунуть нос то в дверь, то в окошко. Они с гномом молча прошли целый квартал. Потом кендер наконец подал голос. Он явно чувствовал себя не в своей тарелке:

— Слушай, Флинт… Эти дома… В них совсем никто не живет!

— Их бросили, — приглушенно отозвался гном. Рука его лежала на топорище неразлучной секиры. Пронзительный голосок кендера почему-то заставил его вздрогнуть.

— Как-то… Странно здесь все, — пробормотал Тассельхоф и придвинулся поближе к гному. — Я, собственно, не то чтобы боюсь…

— А я боюсь, — буркнул Флинт. — Пошли-ка отсюда!

Тас посмотрел на здания, возвышавшиеся справа и слева… Их поддерживали в неплохом состоянии. Видимо, палантасцы до того гордились своим городом, что не жалели денег даже на ремонт покинутых зданий. И жилье, и лавочки сохранялись в неприкосновенности. На чисто подметенных улицах не было ни мусора, ни грязи… И при всем при том — ни души!

А ведь здесь когда-то жили сплошь богатеи, подумалось кендеру. Самый центр! Что же произошло? Почему, спрашивается, все вот так вдруг взяли да съехали?.. Почему в воздухе все отчетливее веяло жутью? Не так уж много, кстати, было на Кринне мест, о которых кендер выразился бы подобным образом — «веяло жутью»…

— Даже крыс нет! Ушли! — пробормотал Флинт. И крепко взял кендера за плечо: — Посмотрели — и хватит!

— Да брось ты, пройдем еще! — сказал Тас. Высвободившись, он поборол странные ощущения и, расправив неширокие плечи, двинулся дальше. Шага через три до него дошло, что он остался один. Тас остановился и досадливо оглянулся на гнома. Тот стоял на месте и зло смотрел на него.

— Ну хоть вон до той рощицы! — Тас вытянул руку, указывая вперед. — Самая обычная роща самых обычных дубов. Парк, наверное. Или скверик. Или еще что-нибудь в этом духе. Присядем, перекусим на травке…

— Не нравится мне здесь! — с мрачным упорством заявил Флинт. — Знаешь, что оно мне напоминает? Омраченный Лес, вот что! Ту поляну, где Рейстлин разговаривал с привидениями…

— Да какие тут привидения! — фыркнул Тас, хотя, правду сказать, и сам только что вспомнил точно о том же. — Ясный день на дворе! Мы стоим в центре города! Так почему, во имя Реоркса…

— Может, ты мне объяснишь, почему тут холод собачий?

— Потому что сейчас зима! — всплеснув руками, закричал кендер… И тут же встревоженно притих — уж больно занятное эхо пошло гулять между молчаливыми зданиями. — Ну что, идешь или нет? — спросил он громким шепотом.

Флинт набрал полную грудь воздуха, нахмурился, поудобнее перехватил топорище и пошел следом за кендером. Вид у него при этом был такой, как если бы он каждое мгновение ожидал нападения целой ватаги привидений.

— Не такая уж кругом и зима, — проворчал он углом рта. — Только тут!..

— До весны еще… — Возразил Тас, радуясь хоть какому-никакому предмету для спора и надеясь, что это отвлечет его от тех странных штук, что выделывал его живот: кишки вдруг принялись завязываться узлами…

Флинт, однако, спорить не стал. Плохой знак. Очень плохой. Двое путешественников молча крались по улице и наконец достигли конца квартала. Дальше начиналась дубовая роща. Как и говорил Тас, это была самая обычная роща. Правда, таких высоких дубов ни разу еще не видели ни кендер, ни гном — притом что оба отнюдь не мало странствовали по Кринну…

И чем ближе подходили они к роще, тем больше охватывала обоих леденящая жуть. Поистине, такого холода не испускала даже вековечная Ледяная Стена. Этот холод непостижимым образом зарождался внутри! Ну откуда, спрашивается, мог взяться подобный мороз?.. Ярко сияло солнце; в небе не было видно ни облачка. Однако пальцы у обоих вскорости занемели. Флинт не мог больше удержать топора и был вынужден трясущимися руками спрятать его в чехол. У Таса стучали зубы, он совершенно перестал чувствовать свои остроконечные ушки. Его колотила крупная дрожь.

— П-п-пошли-ка от-т-тсюда… — Заикаясь, синими губами выговорил гном.

— М-мы п-просто з-з-зашли в тень к-к-какого-то дома… — Тас едва не прикусил язык. — В-вот выйдем на с-с-солнышко, и с-сразу с-станет т-т-тепло…

— Еще нем-м-много — и ни од-дин к-костер на К-кринне нас уже не с-согреет! — огрызнулся Флинт, яростно топая, чтобы кровь прилила к застывшим ногам.

— Ну, х-хоть несколько футов… — Тас еще хорохорился, хотя коленки его так и стукались друг о дружку. Но, когда он шагнул вперед, его спутник остался на месте. Тас оглянулся, и ему показалось, что Флинта хватил внезапный столбняк. Гном стоял неподвижно, опустив голову — только вздрагивала длинная борода.

И вправду что ли вернуться, подумалось Тасу, но знаменитое кендерское любопытство возобладало. Любопытство, послужившее причиной гибели куда большего числа кендеров, чем все остальные причины, вместе взятые.