Дракула

– Вам не позавидуешь, Мэри Консидайн, – заговорил он торжественным голосом. – Малоискушенные в тонкостях употребления языка, звезды сообщили свою жестокую новость. Посмотрите на мою руку. На ней кровь. Ваша кровь!.. Мэри! Мэри, что с тобой, боже! – Он бросился к ней, но не успел ее подхватить, и она упала на пол без сознания.

– Ведь я предупреждал вас, – укоризненно сказал Джеральд. – Вы не знаете женщин так, как их знаю я.

Через несколько минут Мэри пришла в чувство, но, как оказалось, только для того, чтобы сразу же впасть в истерику. Она то рыдала, то смеялась, то бредила…

– Уберите его от меня! Уберите! Джошуа! Убери его, Джошуа, муж мой! – кричала она, то складывая в мольбе руки на груди, то отшатываясь в безотчетном страхе.

Джошуа Консидайн был в отчаянии и не знал, что делать. Когда наконец его жена успокоилась, он упал перед ней на колени, стал целовать ее ноги, руки, волосы, произносил самые нежные слова, которые только мог изобрести в те минуты. Всю ночь он просидел возле нее, не выпуская ее рук из своих. Ближе к утру она проснулась и долго кричала и плакала в страхе, пока не убедилась, что с ней ее муж, который не даст ее никому в обиду.

Завтрак состоялся непривычно поздно. Джошуа принесли телеграмму, в которой его просили приехать в Уайтэринг, что лежал в двадцати милях от его дома. Он не хотел ехать, но Мэри чувствовала себя уже хорошо и просила его не беспокоиться за нее. Таким образом, еще до полудня он запряг лошадь в свой двухколесный легкий экипаж и отбыл в указанном телеграммой направлении.

Когда он уехал, Мэри, проводившая его до калитки, вернулась в свою комнату. К ланчу она не вышла, но когда пришло время пить дневной чай – чаепитие происходило всегда на живописной лужайке у ручья, под плакучей ивой, – она присоединилась к доктору, чтобы ему не было скучно. Выглядела она отлично, от вчерашней болезни не осталось и следа. После нескольких обычных фраз, она сказала Джеральду:

– Конечно, со стороны это все, наверное, выглядело глупо. Я имею в виду вчерашнее. Но, знаете, я действительно чуть с ума не сошла от страха! Я даже сейчас не могу об этом думать равнодушно! Мне… Я не хочу это так оставлять, поймите. Я должна убедиться, что предсказание – не более чем фальшивка. Я сама проверю все. Это ведь все неправда?.. – спросила она с мольбой в голосе у Джеральда. Тот еще раз имел случай подивиться легковерности женщин и их суевериям.

– Каков ваш план? – спросил он.

– Я сама пойду в табор и попрошу ту цыганку погадать мне.

– Великолепно! Решено. Я, конечно, пойду с вами?

– О, нет! Это испортит все дело. Она узнает вас и расскажет мне ту же чепуху, что и мужу. Я пойду одна. Сейчас.

И действительно, вскоре она собралась и ушла по пустоши к табору. Джеральд проводил ее немного, затем вернулся в дом и стал ждать.

Не прошло и двух часов, как Мэри вернулась. Она нашла Джеральда в гостиной, где тот читал, лежа на софе. Молодая женщина была смертельно бледна и находилась в состоянии крайнего возбуждения. Едва переступив порог комнаты, она в изнеможении опустилась прямо на ковер, и закрыв лицо руками только тихонько постанывала. Джеральд сразу же вскочил и пришел к ней на помощь. Ему потребовалось приложить огромные усилия для того, чтобы хоть как-то успокоить ее. Но она была еще не в состоянии говорить, и поэтому он вернулся к софе и стал терпеливо ждать. Прошло несколько минут, и стало видно, что Мэри наконец-то более или менее оправилась от своих переживаний. Она присела рядом с ним и стала рассказывать, что с ней произошло.

– Когда я пришла в табор, – начала она тихим голосом, – мне показалось, что там нет ни души – так было тихо. Я вышла к самому центру лагеря и вдруг увидела высокую женщину, не слышно подошедшую ко мне сбоку. «Звезды подсказали мне, что я вам потребуюсь», – сказала она. Я протянула ей свою руку и не забыла вложить в нее серебряную монетку. Она сняла с шеи какую-то позолоченную безделушку и положила ее рядом с монетой. Потом взяла ту и другую и выбросила их в ручей, вы видели его? Опять взяла мою руку и сказала: «Не вижу ничего, кроме крови, пролитой в результате злодейского преступления». Она захотела сразу же уйти, но я догнала ее и умолила сказать мне больше. Она несколько времени думала и потом продолжила: «Увы! Увы! Я вижу, как ты лежишь в ногах своего мужа и его руки обагрены кровью!»

Джеральду после этих слов стало сильно не по себе, но все же он попытался рассмеяться.

– Да уж, – сказал он, неестественно улыбаясь. – Эта женщина помешалась на убийствах.

– Не смейтесь, – печально сказала Мэри. – Я не могу вот так просто сидеть сложа руки. – С этими словами она вдруг решительно поднялась с софы и вышла из комнаты.