Дракула

– О нет! У меня есть собственный муж, за которого я вышла замуж, прежде чем мы встретились с доктором Сьюардом. Я – миссис Харкер.

– Что же в таком случае вы делаете здесь?

– Мы с мужем гостим у доктора Сьюарда.

– Ну, так не оставайтесь тут больше.

– Почему же?

Я подумал, что разговор подобного рода так же мало приятен миссис Харкер, как и мне, поэтому я переменил тему:

– Откуда вы знаете, что я собирался на ком-то жениться?

Его ответ был дан после паузы, во время которой он на секунду перевел взгляд с миссис Харкер на меня, и сейчас же снова стал смотреть исключительно на нее:

– Что за ослиный вопрос!

– Я совершенно этого не нахожу, м-р Ренфилд, – сказала миссис Харкер, желая помешать мне говорить с ним. Он ответил, высказывая ей столько же почтительности и вежливости, сколько презрения ко мне:

– Вы, конечно, понимаете, миссис Харкер, что когда человек так любим и уважаем, как наш хозяин, то все его касающееся интересует весь наш маленький круг. Д-р Сьюард любим не только своими домашними и друзьями, но также и своими пациентами, из которых некоторые почти лишены душевного равновесия и способны искажать причины и следствия.

Я положительно разинул рот, услышав это. Мне интересно было узнать, не затронуло ли присутствие миссис Харкер какую-нибудь струну в его памяти. Если эта фраза была самопроизвольной или вызвана бессознательным влиянием миссис Харкер, у нее должен быть какой-нибудь редкий дар и сила.

Мы продолжали некоторое время наш разговор. Ренфилд еще больше поразил меня, рассказав миссис Харкер в связной форме историю своего покушения на меня и выразив сожаление о случившемся. Посмотрев на часы, я увидел, что пора ехать на вокзал встречать Ван Хельсинга, и сказал миссис Харкер, что пора уходить. Она сейчас же собралась, любезно сказав Ренфилду:

– До свидания. Надеюсь, видеться с вами часто при более благоприятных для вас обстоятельствах.

На это, к моему глубокому удивлению, он ответил:

– Прощайте, милая! Молю Бога, чтобы мне никогда больше не пришлось увидеть ваше прекрасное лицо. Благослови и храни Он вас.

Отправляясь на вокзал навстречу Ван Хельсингу, я оставил всех дома. Бедный Артур выглядел веселее, чем я помню его с тех пор, как заболела Люси, а Квинси похож на вполне жизнерадостного человека, чего давно уже не было. Ван Хельсинг выскочил из вагона с юношеской живостью. Он сразу увидел меня и бросился ко мне со словами:

– Ну, Джон, как дела? Хороши? Так! Я был очень занят, но решил приехать сюда и остаться здесь, сколько понадобится. Все мои дела устроены, и мне о многом надо вам рассказать. Мадам Мина у вас? Да? А ее муж? А Артур и мой друг Квинси, они тоже у тебя? Прекрасно!

По дороге домой я рассказал ему о происшедшем и о том, как пригодился в некоторой степени мой дневник благодаря сообразительности миссис Харкер. Профессор прервал меня и начал:

– Ах, эта удивительная мадам Мина! У нее мужской ум – и женское сердце. Милосердный Бог предназначил ее для известной цели, устроив такое хорошее сочетание. До сих пор судьба делала из этой женщины нашу помощницу; но после той ужасной ночи она не должна больше прикасаться к нашему делу. Нехорошо, что ей приходится так сильно рисковать жизнью. Мы, мужчины, намерены уничтожить чудовище; а это не женское дело. Даже если оно ей и не повредит, все же ее сердце может не выдержать таких ужасов, и после она может страдать наяву от нервных припадков, а во сне – от кошмаров. К тому же миссис Харкер – молодая женщина и недавно замужем; надо думать и о других вещах, если не сейчас, то через некоторое время. Вы говорите, она все перепечатала? Тогда она должна присутствовать при нашем разговоре; но завтра пусть простится со своей работой; мы будем продолжать ее сами.

Я с радостью согласился с ним и затем рассказал, что мы открыли в его отсутствие: именно, что дом, который купил Дракула, находится рядом с моим. Он поразился, и мне показалось, что его охватила сильная тревога.

– О, если бы мы знали это раньше, – сказал он, – тогда мы могли бы схватить его и спасти нашу бедную Люси. Однако после лета по малину не ходят, как говорится. Не будем думать об этом, и доведем дело до конца.

Затем он глубоко задумался; молчание продолжалось до тех пор, пока мы не въехали в ворота дома. Прежде чем разойтись, чтобы переодеться к обеду, он сказал миссис Харкер:

– Я узнал, мадам Мина, от моего друга Джона, что вы с мужем привели в полный порядок все бумаги, касающиеся того, что произошло до настоящего момента.

– Не до настоящего момента, профессор, – возразила она, – но до сегодняшнего утра.

– Но почему же не до этой минуты? Мы увидели, как много света проливают даже незначительные детали. Мы все рассказали свои тайны, и никому не сделалось хуже.

Миссис Харкер покраснела и, вынув из кармана бумагу, сказала:

– Будьте добры прочитать и сказать, следует ли это включить. Здесь мой протокол сегодняшнего дня. Я тоже вижу необходимость фиксировать все, даже пустяки; но тут мало материала, за исключением имеющего чисто личное значение. Надо ли его вписать?