Дракула

У него был своеобразный способ уборки: он попросту проглотил всех мух и пауков, заключенных в коробках, прежде чем я смог остановить его. Было ясно, что он боялся или подозревал какое-то вмешательство. Окончив свое мерзкое занятие, он весело сказал:

— Пусть дама войдет, — и сел на краю постели, опустив голову, но поглядывая исподлобья так, чтобы видеть ее при входе. На минуту я подумал, что у него может быть какое-нибудь преступное намерение; я вспомнил, как он был спокоен как раз перед нападением на меня в моем кабинете, и я постарался встать так, чтобы сразу схватить его, если он сделает попытку броситься к ней. Она вошла в комнату с непринужденной грацией, подошла к нему с милой улыбкой и протянула руку.

— Добрый вечер, мистер Рэнфилд, — сказала она. — Как видите, я знаю вас по рассказам доктора Сьюарда.

Он долго ничего не отвечал, но глаза его внимательно оглядели ее с ног до головы, а лицо было сосредоточенно нахмурено. Постепенно это выражение сменилось удивлением, перешедшим в сомнение; затем, к моему великому изумлению, он сказал:

— Ведь вы не та девушка, на которой доктор хотел жениться? Впрочем, вы не можете быть ею, знаете ли, потому что она умерла.

Миссис Харкер ответила с прелестной улыбкой:

— О нет! У меня есть собственный муж, за которого я вышла замуж, прежде чем мы встретились с доктором Сьюардом. Я — миссис Харкер.

— Что же в таком случае вы делаете здесь?

— Мы с мужем гостим у доктора Сьюарда.

— Ну, так не оставайтесь тут больше.

— Почему же?

Я подумал, что разговор подобного рода так же мало приятен миссис Харкер, как и мне, поэтому я переменил тему:

— Откуда вы знаете, что я собирался на ком-то жениться?

Его ответ был дан после паузы, во время которой он на секунду перевел взгляд с миссис Харкер на меня, и сейчас же снова стал смотреть исключительно на нее:

— Что за ослиный вопрос!

— Я совершенно этого не нахожу, м-р Рэнфилд, — сказала миссис Харкер, желая помешать мне говорить с ним. Он ответил, высказывая ей столько же почтительности и вежливости, сколько презрения ко мне:

— Вы, конечно, понимаете, миссис Харкер, что когда человек так любим и уважаем, как наш хозяин, то все его касающееся интересует весь наш маленький круг. Д-р Сьюард любим не только своими домашними и друзьями, но также и своими пациентами, из которых некоторые почти лишены душевного равновесия и способны искажать причины и следствия.

Я положительно разинул рот, услышав это. Мне интересно было узнать, не затронуло ли присутствие миссис Харкер какую-нибудь струну в его памяти. Если эта фраза была самопроизвольной или вызвана бессознательным влиянием миссис Харкер, у нее должен быть какой-нибудь редкий дар и сила.

Мы продолжали некоторое время наш разговор. Рэнфилд еще больше поразил меня, рассказав миссис Харкер в связной форме историю своего покушения на меня и выразив сожаление о случившемся. Посмотрев на часы, я увидел, что пора ехать на вокзал встречать Ван Хелзинка, и сказал миссис Харкер, что пора уходить. Она сейчас же собралась, любезно сказав Рэнфилду:

— До свидания. Надеюсь видеться с вами часто при более благоприятных для вас обстоятельствах.

На это к моему глубокому удивлению он ответил:

— Прощайте, милая! Молю Бога, чтобы мне никогда больше не пришлось увидеть ваше прекрасное лицо. Благослови и храни Он вас.

Отправляясь на вокзал навстречу Ван Хелзинку, я оставил всех дома. Бедный Артур выглядел веселее, чем я помню его с тех пор, как заболела Люси, а Квинси похож на вполне жизнерадостного человека, чего давно уже не было.

Ван Хелзинк выскочил из вагона с юношеской живостью. Он сразу увидел меня и бросился ко мне со словами:

— Ну, Джон, как дела? Хороши? Так! Я был очень занят, но решил приехать сюда и остаться здесь, сколько понадобится. Все мои дела устроены, и мне о многом надо вам рассказать. Мадам Мина у вас? Да? А ее муж? А Артур и мой друг Квинси, они тоже у тебя? Прекрасно!

По дороге домой я рассказал ему о происшедшем и о том, как пригодился в некоторой степени мой дневник благодаря сообразительности миссис Харкер. Профессор прервал меня и начал:

— Ax, эта удивительная мадам Мина! У нее мужской ум — и женское сердце. Милосердный Бог предназначил ее для известной цели, устроив такое хорошее сочетание. До сих пор судьба делала из этой женщины нашу помощницу: но после той ужасной ночи она не должна больше прикасаться к нашему делу. Нехорошо, что ей приходится так сильно рисковать жизнью. Мы, мужчины, намерены уничтожить чудовище; а это не женское дело. Даже если оно ей и не повредит, все же ее сердце может не выдержать таких ужасов, и после она может страдать наяву от нервных припадков, а во сне — от кошмаров. К тому же миссис Харкер — молодая женщина и недавно замужем; надо думать и о других вещах, если не сейчас, то через некоторое время. Вы говорите, она все перепечатала? Тогда она должна присутствовать при нашем разговоре; но завтра пусть простится со своей работой; мы будем продолжать ее сами.