Дракула

Дракула предался «ненависти и разрушению», привлекая сефирот Власти, и его особые «таланты» — не столько «обычные» атрибуты вампира, сколько следствие магических операций. Трансильванский граф не «просто» упырь (превращение в которого Стокер никак не мотивировал), а чернокнижник, избравший путь служения дьяволу. Совпадение же фольклорных представлений о чудесных свойствах упыря с властью, обретаемой посредством черной магии, есть частный случай «снижения» в народной памяти «высокой» оккультной традиции.

Под таким углом зрения корректно рассматривать и «кровососание» отличительный признак Дракулы. Цвет крови — красный. Это аллюзия на пятый сефирот. Здесь кроется мистическая причина того, почему Дракула погубил Люси Вестенра и потерпел поражение с Миной Гаркер. Кровь, через посредство «красного» уподобленная огню, характеризуется двумя отличительными признаками: теплотой (обращенность к «животной душе») и светом (обращенность к духу). Люси, имя которой указывает на «свет» (lux), потому попадает в полную зависимость от Дракулы, что глубже в дух поражена. Мина же спасается постольку, поскольку она есть аллегория души (обратное чтение имени «Mina» дает «Anima», душа).

Однако наука гримуаров, по убеждению адептов, не только и не столько путь к земному могуществу. Глубинная цель ее — возрождение, восстановление того совершенства, которым человек был наделен до грехопадения. Это возрождение мыслимо как ступенчатый процесс, восхождение по «лестнице в небо» — по степеням (ступеням) посвящения.

История борьбы магов в романе Стокера может быть прочитана как притча о возрождении. Если опираться на символику сефирот и карт Таро, то группа смыслов, притягиваемая Geburach, означает, в частности, «смерть и суд, убийство и очищение от ложного „я“, которые предшествуют созиданию истинного, внутреннего я».[35] Сефирот, на «прикладном» уровне открывающий пути «ненависти и разрушения», манифестирует всю полноту смысла: «ненависть и разрушение» временного, необходимые для восстановления вечного. Отсюда понятно, почему Люси и вслед за ней сам повелитель вампиров перед окончательным уничтожением счастливы.

Стокеровский Дракула — «носферату», «не-умерший», отлученный от смерти. Бессмертие Дракулы, с одной стороны, — манифестация могущества, с другой — аллегория заблуждения, остановки на пути самосовершенствования. Как и положено дьявольскому дару, вечная жизнь оборачивается проклятием — это вечная смерть: попавший в дьявольскую ловушку уже не в силах сам выбраться из нее и возродиться.

В финале романа тело вампира, чье сердце пронзено и горло перерезано, рассыпается в прах, но именно тогда на Дракулу нисходит счастливое умиротворение. Мистически эту сцену правомерно истолковать так: во прах рассыпалось ложное, тленное, и посвященный миновал рубеж. Теперь он мертв для смерти и жив для жизни вечной.

Таково последнее слово Брэма Стокера. Позднее он представил новые знаменитые образцы литературы «ужасов» — романы «Драгоценность Семи Звезд» (в русском переводе — «Талисман мумии»), «Леди в саване», «Логово Белого ящера», рассказы и т. п. Особого внимания заслуживает «Гость Дракулы» — собственно, не рассказ, но глава из «Дракулы», исключенная по редакторским соображениям и опубликованная вдовой в 1914 г. после смерти писателя в качестве самостоятельного текста. Интересно, что в «Госте Дракулы» трансильванский вампир спасает Гаркера от конкурирующих притязаний вампирессы из Штирии (кстати, локализация в Штирии — явная аллюзия на повесть Шеридана Ле Фаню «Кармилла» (1872), где заглавная героиня-вампир была родом именно из этой австрийской области).

Однако «Дракула» остался на особом положении. Это — при всех огрехах нарративной техники — роман-миф.

Дракула в России: новый визит

В 1900-х гг. роман Стокера достиг России, причем — таинственная славянская симпатия к вампирической проблематике? — это были первые его переводы на иностранный язык.[36] До октябрьского переворота 1917 г. роман переводили неоднократно, явно воспринимая как популярное авантюрное сочинение. В одном из переводов «Дракула» по аналогии был даже приписан Мери Корелли, известной русским читателям в качестве автора мистико-приключенческих романов, а в 1912–1913 гг. «Дракула» вышел в серии приложении к еженедельнику «Синий журнал» — типичному образчику массовой журналистики.

М. Г. Корнфельд, издатель этого еженедельника, выпускавший также специально-юмористический журнал «Сатирикон» и специально-детский журнал «Галчонок», очевидно, тяготел к паралитературе. Потому, решив, наряду с прочими средствами привлечения читателей, прибегнуть к изданию библиотеки-приложения, он включил в серию не только авантюрные романы (К. Фаррера, А. Конан-Дойля), но и, как гласила реклама, «литературу из области таинственных и неизвестных миров и необыкновенных событии». Своего рода жемчужиной серии, опять же согласно рекламе, надлежало стать «самой страшной книге мировой литературы» — «Граф Дракула (Вампир)» Стокера.