Дракула

Психологизм романа — бесспорно, самого сложного произведения писателя — усиливает ощущение ужаса, так впечатляюще воссозданного Стокером. Причем если другие мастера жанра использовали и иные художественные краски — например, у Гоголя страшное соседствует с комическим и оттеняется им, то Стокер ничем «не разбавляет» страшное. Подобная «монохромность» повествования требует от автора немалого мастерства, которое Стокер и демонстрирует на протяжении всего действия, ни разу не изменив выбранному художественному принципу.

Значительна роль контраста в построении романа. Люди — и нелюди; дневной свет, при котором вампиры теряют свою силу, — и ночная тьма, когда они, обретая могущество, выходят из могил; Трансильвания, страна мрачных и таинственных чудес, воплощением которой становится пугающий замок Дракулы, — и Лондон как воплощение цивилизации, противостоящей средневековым кошмарам… Контраст помогает лучше ощутить окутывающую роман атмосферу ужаса — то, что роднит «Дракулу» с традицией готического романа в английской литературе, традицией «романа ужасов и тайн». Замок Дракулы у Стокера в идейной структуре романа идентичен готическому замку, в нем, как и в готическом романе, много таинственных склепов и подвалов, он полон ужаса, царит атмосфера страха, затхлости, запустения. Страх перед потусторонним, ирреальным, что было характерно для готического романа, у Стокера соединяется со страхом перед пугающими безднами человеческой души.

Дракула также являет собой тип готического злодея, предстающего как воплощение ужаса. Но он еще и злодей планетарного масштаба, потому что вынашивает замыслы о господстве над всем человечеством. Дракула пришел из прошлого, при этом он существует в настоящем и убежден, что ему и расе вампиров принадлежит будущее. Дракула — психологический наследник злодеев английской литературы нескольких периодов: классического готического романа последней четверти XVIII в., затухания готики в первой четверти XIX в. (ближе всего к герою Стокера Мельмот Скиталец из одноименного романа Роберта Мэтьюрина) и этапа неоготики конца XIX столетия, когда в литературе появляются таинственный финансист Мельмот из романа Энтони Троллопа «Как мы живем сейчас» (1875), жуткий мистер Хайд из повести Роберта Луи Стивенсона «Странная история доктора Джекиля и мистера Хайда» (1886) и Дориан Грей из романа Оскара Уайльда «Портрет Дориана Грея» (1890).

Роман Стокера глубоко религиозен. Вампиры — существа, боящиеся распятия, крестного знамения, молитвы. И именно эти средства применяют в борьбе с ними Ван Хелсинг и его друзья. Самое страшное, по мнению автора, что могут сделать вампиры, это погубить не тело, а душу человека, ибо, становясь сам вампиром, он приговаривается к вечной жизни, полной преступлений, и обречен, подобно Вечному жиду, влачить без искупления проклятие бессмертия. И окончательная победа над вампиром одерживается не тогда, когда ему вонзают в сердце осиновый кол, отрезают голову и набивают рот чесноком, но когда, как в случае с Люси Вестенра, удается спасти душу погибшего было создания, даровав ему вечный покой.

Потому естественно, что с вампирами борются с помощью сакральных предметов и символов. Но этого недостаточно, и, как ни парадоксально, герои борются с ними также с помощью науки. В романе причудливо сочетаются оккультное и научное знание. Используются последние достижения науки и техники, с помощью которых происходит общение героев и их работа по подготовке к схватке с Дракулой: стенография, фонограф, пишущая машинка, важна роль современных (для конца XIX в.) средств коммуникации: телеграф, железные дороги. Герои (за исключением лорда Холмвуда) — представители современных (конца XIX в.) профессий: это адвокат, врач, университетский преподаватель.

Особо выделяется Ван Хелсинг — врач, философ, ученый-экспериментатор, представляющий те области знания, которые традиционно противостоят суевериям. Ван Хелсинг убежден, что вера — слепая, отвергающая анализ происходящего, делает человека не просто слабым, но беспомощным перед лицом надвигающегося ужаса, перед нападением вампира. Спасение только в работе разума, который противопоставляется вере и побуждает человека к активизации интеллектуальной деятельности. Стокер соединяет научное и ненаучное, сверхъественное — то, что должно, казалось бы, друг друга исключать, напротив, дополняет и усиливает. И благодаря единству несовместимых категорий достигается победа — над сверхъественным и иррациональным.