Дракула

– Не знаю, – раздалось в ответ. – У меня нет места.

На несколько минут опять воцарилась тишина. Мина сидела без движения перед профессором, вонзившим в нее свой взор, остальные едва осмеливались дышать. В комнате стало светлей. Все еще не сводя глаз с лица Мины, профессор приказал мне поднять шторы. Я исполнил его желание, и розовые лучи солнца расплылись по комнате. Профессор сейчас же продолжил:

– Где вы теперь?

Ответ прозвучал как бы во сне, но в то же время осмысленно. Казалось, она пытается что-то уяснить себе. Я слышал раньше, как она тем же голосом читала свои стенографические записи.

– Я не знаю. Все мне чуждо!

– Что вы видите?

– Я ничего не могу различить, вокруг меня темно.

– Что вы слышите? – Я заметил некоторое напряжение в ее голосе.

– Плеск воды; она журчит и волнуется, точно вздымая маленькие волны. Я слышу их снаружи.

– Значит, вы находитесь на корабле?

Мы переглянулись, пытаясь прочесть что-либо на лицах друг у друга. Мы боялись даже думать. Ответ последовал быстро:

– О да!

– Что вы еще слышите?

– Шаги людей, бегающих над моей головой; кроме того, лязг цепей и грохот якоря.

– Что вы делаете?

– Я лежу спокойно, да, спокойно, будто я уже умерла!

Голос ее умолк, и она задышала, как во сне, глаза закрылись.

Между тем солнце поднялось высоко, и наступил день. Ван Хелсинг положил руки на плечи Мины и осторожно опустил ее голову на подушку. Она лежала несколько минут, как спящее дитя, затем глубоко вздохнула и с удивлением посмотрела на нас.

– Я говорила во сне? – спросила она.

Она это, по-видимому, и так знала; но ей хотелось услышать, что она говорила. Профессор повторил ей весь разговор, и она сказала:

– Итак, нельзя терять ни минуты; быть может, еще не поздно!

М-р Моррис и лорд Годалминг направились к дверям, но профессор позвал их спокойным голосом:

– Подождите, друзья! Судно это поднимало якорь в то время, когда она говорила. В огромном порту Лондона сейчас многие суда готовятся к отплытию. Какое из них наше? Слава богу, у нас опять есть нить, хотя мы и не знаем, куда она нас приведет. Мы были слепы, слепы относительно повадок людей. Ведь если мы оглянемся назад, мы увидим, что бы мы увидели, смотря вперед, если бы могли тогда рассмотреть то, что могли бы увидеть. Ну что, очень путано? Мы теперь знаем, о чем думал граф, захватывая с собой деньги, хотя ему и угрожал страшный нож Джонатана, так что даже он испугался. Он хотел убежать, вы слышите, убежать! Но, зная, что у него остался всего один ящик и ему не укрыться в Лондоне, где его преследуют пять человек, словно собаки, гонящие лису, он сел на судно, захватив с собой ящик, и покинул страну. Он думает убежать, но нет, мы последуем за ним. Наша лиса хитра, о как хитра! И мы должны за нею ловко следить. Я также хитер и, думаю, хитрее его. А пока мы должны быть спокойны, потому что между ним и нами лежит вода и он не может сюда явиться, пока судно не пристанет к земле. Посмотрите, солнце уже высоко, и день принадлежит нам до захода солнца. Примем ванну, оденемся и позавтракаем, в чем мы все нуждаемся и что мы можем спокойно сделать, так как его нет больше в этой стране.

Мина взглянула на него умоляюще и спросила:

– Но зачем нам его искать, раз он уехал?

Он взял ее руку и погладил ее, говоря:

– Не расспрашивайте меня пока ни о чем, после завтрака я вам все расскажу.

Он замолчал, и мы разошлись по своим комнатам, чтобы переодеться. После завтрака Мина повторила свой вопрос.

Он посмотрел на нее серьезно и затем ответил печальным голосом:

– Потому, дорогая мадам Мина, что теперь мы больше, чем когда-либо, должны найти его, если бы даже нам пришлось проникнуть в самый ад!

Она побледнела и спросила едва слышно:

– Почему?

– Потому что, – ответил профессор торжественно, – он может прожить сотни лет, а вы только смертная женщина! Теперь надо бояться времени, раз он наложил на вас свое клеймо.

Я вовремя успел подхватить ее, так как она упала как подкошенная.

Глава XXIV

Надиктованное на фонограф д-ра Сьюарда обращение Ван Хелсинга

Это адресуется Джонатану Харкеру.