Дракула

В 1862 году эту легенду записал посетивший монастырь писатель Александр Одобеску: «Выщербленные плиты находятся в разных частях храма, но кто может сказать, над чьим прахом они воздвигнуты? Только одна, самая большая, что лежит напротив царских врат у алтаря, хранит в себе легенду. Рассказывают, что это надгробная плита жестокого и своевольного господаря Цепеша, который в Снагове устроил нечто вроде камеры пыток, откуда осужденного, которого терзали огнем и железом, выбрасывали потом с помощью метательного орудия в озеро… Митрополит Филарет якобы приказал стесать буквы с камня на могиле презренного правителя, который создал такую ужасную машину, и положить этот камень на вечное попрание или ради спасения несчастной души под ноги священнику, когда тот выходит со святыми дарами»[122].

* * *

Летом 1932 года археолог Дину Росетти и его друг-историк Георге Флореску впервые провели раскопки в Снагове, к тому времени совсем обветшавшем. Оказалось, что могила у царских врат пуста — точнее, в ней нашли коровьи и ослиные кости, признак сознательного осквернения. На этом археологи не успокоились — вернувшись в следующем году, они подняли каменный пол церкви и обнаружили в притворе еще одно захоронение. В книге племянника Флореску Раду говорится:

«Раскопки открыли ненайденное прежде погребение с правой стороны от входа возле двери, в очень необычном для православной церкви месте. Исследователей сразу удивили идентичность размеров этого погребения и того, что было у алтаря, а также прочность крипты, сложенной из кирпича, схваченного цементом. В погребении стоял гроб, частично покрытый пурпурным плащом с золотым шитьем. Большая часть гроба уже истлела, как и закрывавшая его ткань. В гробу лежали кости безголового скелета, еще одетого в остатки желто-коричневого парчового кафтана. Лучше сохранились рукава, первоначально пурпурные, цвета драконьего плаща, с большими серебряными пуговицами, пришитыми к отворотам. Судя по положению рукавов, то, что осталось от пальцев скелета, покоилось в правой части таза. Рядом лежали остатки короны, украшенной эмалью, с зубцами цвета терракоты, в каждый из которых был вставлен кусочек бирюзы. Загадку дополняло найденное в складках плаща кольцо с отсутствующим камнем. В гробу также были найдены небольшая чаша и пряжка с позолотой. Все это удалось датировать серединой пятнадцатого столетия»[123].

Далее в книге утверждается: как только в гроб проник воздух, тело рассыпалось в прах, прежде чем его смогли детально осмотреть или сфотографировать. Через несколько лет Росетти обнаружил в Нюрнберге кольцо и пряжку, аналогичные найденным в могиле: это был дар знатной дамы рыцарю, победившему на турнире. Из этого археолог заключил, что кольцо могло принадлежать Владу Дракулу, который получил его от неизвестной поклонницы на турнире в Нюрнберге в 1431 году и позже передал сыну. Потом, правда, Росетти изменил версию, заявив (опять-таки по данным Р. Флореску), что кольцо могло быть частью символики ордена Дракона, в котором состоял отец Дракулы. В этом случае к нему могла быть прикреплена металлическая фигурка дракона.

Ответить на все вопросы могло бы только изучение находок, которые археологи будто бы передали в Бухарестский исторический музей, директором которого был Росетти. Однако во время войны фонды музея вывезли в горы, доверив их, как сказано в книге, «одному из величайших румынских историков Николае Йорга». Все экспонаты уцелели, а вот находки из Снагова таинственным образом пропали. «Кажется, что жулики нового времени, — сказано далее, — отомстили за своих праотцов, сожженных Дракулой в XV веке».

Все эти сведения, кочующие из книги в книгу, вызывают множество вопросов. Дину Росетти (1899–1974) действительно вел вместе с Георге Флореску (1893–1976) раскопки в Снагове, и в его книге об этих раскопках, изданной в 1935 году, в самом деле говорится о находке под полом необычной могилы. Но извлеченные из нее предметы выглядят куда скромнее, чем в изложении Флореску и Макнелли: остатки пурпурной погребальной пелены (а не плаща), обрывки кафтана, серебряные пуговицы и золотое кольцо, к которому крепились то ли остатки полностью разрушенного камня, то ли некий предмет из проржавевшего металла. Вместо короны — золотая пластинка и два зубца с чем-то вроде бирюзовых бусин. А главное — Росетти никогда не утверждал, что снаговская могила принадлежит Дракуле. Правда, незадолго до смерти, в 1973 году, он дал интервью журналисту Симону Савяну, где говорилось именно об этом, но нет уверенности, что эти слова принадлежали самому археологу, а не бойкому репортеру.