Дракула, любовь моя

— Мина! — терпеливо начал он. — Люси рассказала, что Ван Хельсинг перелил ей кровь, взятую у четверых мужчин, четыре раза за десять дней. Я в некотором роде знаток крови и могу вас заверить — пусть даже современная наука пока об этом не ведает, — что, несомненно, существуют ее различные типы и виды, которые наверняка не смешиваются. Как по-вашему, почему так много — я бы сказал, большинство — пациентов, которым переливали кровь в последние десятилетия, умерло? Ошибочное лечение профессора — вот что убило Люси. Первое переливание будто бы пошло ей на пользу, но вскоре лишило сил. Каждое последующее лишь усугубляло болезнь, пока девушка не умерла.

Я недоверчиво покачала головой и заявила:

— Вы лжете. Мне сказали, что Люси была обескровлена и мертвенно-бледна. Вы снова и снова пили ее кровь и оставили мою подругу на краю гибели!

— Неправда. В Уитби я никогда не брал столько, чтобы она заболела или переменилась. Возможно, Люси страдала от какого-то другого недуга, подобно своей матери. Я пришел к ней в Лондоне только потому, что она позвала меня.

— Она позвала вас? — скептически повторила я. — Вы правда ожидаете, что я в это поверю, мистер… — Я осеклась, напомнив себе, что он не мистер Вагнер. Такого человека никогда не существовало. С растущим отчаянием и отвращением я продолжила: — Я верила, что вы человек с сильным характером, а вы вообще не человек. Вы… существо. Нежить. Нечестивое. Невозможное. Я знаю, что до сих пор была слепа и доверчива, но прошу вас перестать оскорблять мои умственные способности заявлениями, будто она позвала вас. Извольте не чернить память моей лучшей подруги! Я любила Люси всем сердцем, почти так же, как… — Мои глаза наполнились слезами, и я не смогла закончить фразу.

— Похоже, мне придется многое объяснить, чтобы вы поняли истинную подоплеку событий, — тихо произнес он.

— Я не нуждаюсь в ваших объяснениях. Вы убийца и чудовище! Убирайтесь прочь! Уходите!

— Не уйду, Мина, пока вы не выслушаете то, что я должен сказать. Мне может больше не представиться подобной возможности. Сегодня вечером я подслушал планы вашего кружка. Пока мы разговариваем, ваши мужчины обыскивают мой дом в надежде испортить бесценный груз, который я с такими предосторожностями доставил в Англию. Я мог остановить их, убить всех до единого, но не сделал ничего подобного. Ради вас я не хотел причинять им вред. Вместо этого я предпринял небольшой отвлекающий маневр.

— Какой?..

— Послал пару тысяч крыс.

— Ах! — с отвращением воскликнула я.

— Это сорвет их сегодняшние планы, однако, боюсь, лишь отсрочит неизбежное. — Он вихрем ринулся на меня, в глубине его синих глаз пылали алые языки пламени, отчего у меня кровь застыла в жилах. — Вы полагаете, что я приехал в вашу страну ради простой увеселительной прогулки, Мина? Вы считаете, что мне было легко сюда добраться? Нет. Это кульминация последних пятидесяти лет, потраченных на планирование! Я освоил ваш язык, изучил культуру, законы, политику, общественную жизнь, истратил целое состояние, но осуществил свою мечту. А теперь вы и ваши мужчины стремитесь уничтожить все, что я с таким трудом построил. Я должен заставить вас прозреть!

Он отошел к каминной полке и несколько секунд стоял спиной ко мне, как будто пытался справиться со своим норовом и эмоциями. Когда Дракула снова пристально взглянул на меня, его глаза вернули свой естественный синий цвет.

— Первым делом я хотел бы рассказать, почему прибыл в Уитби. Все началось с фотографии.

— Фотографии? Чьей?

— Вашей. Мистер Харкер взял ее с собой в Трансильванию.

Я знала, о какой фотографии он говорит. Джонатан снял ее на свою камеру «Кодак» вскоре после нашего обручения и носил повсюду в бумажнике.

— Однажды вечером он показал мне снимок и долго говорил о вас. Я понял, что вы не только красивая, но и замечательная женщина и он любит вас всем сердцем. Признаться, я испытал… зависть. Прошли столетия с тех пор, как я питал подобную страсть к женщине или она ко мне. А потом… пришли ваши письма.

— Мои послания Джонатану, которых он так и не получил!

— Да. — Дракула отвернулся, внезапно устыдившись смотреть мне в глаза.

— Почему вы не отдали их ему? Как вы могли?

— Простите. Мне не следовало распечатывать ваши письма, Мина, но едва первый конверт коснулся моей руки, случилось нечто необъяснимое. Я прочел ваши бесценные слова. Ваш призрак словно вставал со страниц. Я был не в силах с ними расстаться. — Его голос был полон такого чувства и несомненной искренности, что против моей воли проделал крошечную брешь в стене страха и ненависти. — Мной овладела потребность увидеть, узнать вас. Из вашей переписки я знал, где и когда вы остановитесь в Уитби, поэтому из всех английских портов выбрал его. Наверное, это оказалось глупостью. Гораздо целесообразнее и в конечном счете дешевле было бы нанять судно и подняться по Темзе прямо в лондонскую гавань. Но я был полон решимости разыскать вас любой ценой.

— Вы прибыли в Уитби… из-за меня? — Я в замешательстве глядела на него.

— Только из-за вас.

— Но как же моряки! Вы убили их всех до единого!