Дракула. Последняя исповедь

Илона мгновение собиралась с духом, потом протянула руки, обхватила его голову и прижала прохладные пальцы к воспаленному лбу, шевеля густые черные волосы. Он почувствовал ее прикосновение и вдруг вспомнил Токат, то, как она притронулась к нему в камере, и недолгое облегчение, которое принесла ему эта доброта.

Влад взял ее руку и слегка потянул девушку к себе. Она наклонилась, и вода градом потекла на него с ее волос.

— Госпожа моя! — воскликнул он, поднимаясь. — Да ты мокрая насквозь.

— Я скакала в бурю.

— Тебе надо переодеться. Пойдем.

Дракула уже направился было к дверям, но она прижала палец к его губам.

— Мне не нужна другая одежда, мой князь. Я только хочу скинуть с себя эту.

Влад взглянул на нее, и чувство, испытанное мгновение назад, вернулось. Он прижал ее пальцы к своим губам, согревая их дыханием, наклонился, подхватив девушку под колени, и поднял на руки. Она обняла его за шею.

— Здесь есть камин, — произнес Влад. — Он тебя согреет.

— Конечно. — Она рассмеялась. — Но мне кажется, что ты сам согреешь меня гораздо лучше.

— Сколько тебе лет? — спросил он и улыбнулся, направляясь с ней к огню.

— Ты уже задавал мне этот вопрос в Эдирне. Теперь мне всего на один год больше, чем было тогда, то есть семнадцать. Столько же, сколько и тебе.

— Да, — ответил князь, и глаза его потемнели. — Если жизненный опыт делает нас старше, то я давно перерос свои годы.

— Тогда мы с тобой подходящая пара, мой господин, — проговорила Илона и потянулась к своему ремню, застегнутому поверх рубахи. — Потому что у меня тоже был опыт, и немалый.

— Какой?.. — Его глаза расширились.

Она рассмеялась.

— Жизненный. Я говорю не о любви. Ты же сам помешал мне заняться этим, когда похитил меня, помнишь? — Она расстегнула ремень и бросила его на пол. — А ты?

Его лицо помрачнело, но потом он улыбнулся, и оно прояснилось. Илона уже заметила, что этот человек улыбался крайне редко, и поняла, что такого стоило дождаться.

— Да, мы и в самом деле подходящая пара, госпожа, — сказал он, снимая с нее промокший плащ.

Потом Влад наклонился и приник к ее губам. Он целовал ее сильно, жадно. Это был поцелуй юноши, и наложница, которую учили тысяче разных способов доставить удовольствие своему хозяину, вдруг напрочь забыла обо всем. Вернее, почти обо всем, кроме того, о чем ее предупреждали в доме на улице Рахик. Там она узнала, что желания юношей обычно весьма горячи, молодые люди жаждут немедленного удовлетворения. Ей говорили, что многие из них испытывают после всего печаль, и она уже видела ее в глазах своего господина. Илона знала, что, когда она вернет его к обыденности, возвратится и причина его горечи — неотомщенные отец и брат, трон, выигранный, а потом потерянный. Но теперь девушка была с ним, здесь, перед этим пламенем, горящим в камине.

— Не надо спешить, Влад, — прошептала она, прикоснулась губами к его уху, почувствовала, как все напряглось внутри его, и испугалась, что совершила ошибку.

Потом он расслабился. Илона отстранилась от него, чтобы взглянуть в глаза.

Влад снова улыбнулся и сказал:

— Как пожелает моя звезда.

Он послушался и стал снимать с нее одежду так же медленно, как это делала она, смеялся вместе с ней, когда промокшая рубаха приклеилась к ее лицу, словно она угодила в капкан. Но к тому моменту, когда девушке наконец удалось освободиться, Дракула уже не смеялся. В отблеске огня она увидела в его глазах что-то такое, чего никогда не замечала у мужчин. Это было не вожделение, которое ей приходилось встречать так часто, а желание, истинная страсть.

— Илона, — проговорил он и потянулся к ней.

Но она первой скользнула к нему в руки и прижалась к крепкому, могучему телу, каждый мускул которого был натренирован и готов к поединку. Сейчас Илона не чувствовала себя послушной игрушкой, как это было, когда на нее выпал выбор султана. Теперь она была женщиной, и они оба были созданы друг для друга. Противоположность только сильнее объединяла их. Мягкость и твердость, шелк и сталь. Влага и сухость.

Он прижался ртом к ее телу. Его язык скользил по ее коже, грудям, животу и ниже. Потом Влад остановился и глубоко вздохнул. Глаза его были расширены.

Влад поднял их и прошептал только два слова:

— Ты девственница.

— Я твоя, — ответила она едва слышно.

Он снова приник к ее губам, обнял и приподнял, а она прижалась коленями к его бедрам. Влад сделал всего два шага до стены, прижал ее к драпировке рядом с камином, потом отстранился, словно выжидая, как будто ястреб, готовый броситься на добычу. Илона сама схватила его за руку и прижала к себе что было сил.

Только тогда он вошел в нее, сделав это даже медленнее, чем любая охотничья птица терзает плоть подкарауленной дичи. Она вскрикнула, почувствовав боль, а потом наслаждение, когда Влад так же медленно совершил несколько толчков, погружаясь в нее. Когда он остановился, она сжала ноги, словно забирая его, втягивая еще глубже в себя.