Драма династии Стюартов

Любил ли король свою королеву? Определенно можно дать положительный ответ. Поначалу он был к ней не столько равнодушен, сколько раздражен ее подростковым поведением, но со временем, после смерти Бекингема, их союз стал одним из самых образцовых в истории европейских династий. 9 января 1631 года Бен Джонсон представил королю маску «Торжество любви в Каллиполисе» (Love’s Triumph through Callipolis), написанную в неоплатоническом духе. Это был настоящий миф о королевской верности и «героическом эротизме», единстве и любви коронованных супругов, где Карл предстает как активный и способный любовник, сексуальное удовлетворение которого связано с государственным интересом.[93] Правда, Джонсону, в жизни которого со смертью короля Якова начался долгий период лишений, эта маска не помогла. Его осаждали кредиторы (только между 1626 и 1634 годом на него было подано по крайней мере шесть жалоб), и к тому же разбил паралич. Карл остался к его творчеству равнодушным, а его новые пьесы проваливались на сцене и подвергались жестоким насмешкам литературных противников. В августе 1637 года Джонсон скончался в возрасте 65 лет. Надпись на его могиле на Вестминстерском кладбище гласит: «О, несравненный Бен Джонсон».

Главной причиной разногласий между супругами в первые годы их совместной жизни, получившей резонанс во всей Англии, был религиозно-политический вопрос. Молодая королева прибыла в Англию в расположении духа, более подходящем для миссионерки, нежели новобрачной. Дав Генриетте-Марии разрешение на брак с еретиком, Папа Римский убедил ее, что она должна стать второй Бертой, французской принцессой, чей брак с королем Кента Изельбертом тысячелетием раньше открыл путь для обращения Англии в католичество. То же самое говорила дочери и Мария Медичи. Но цель французской дипломатии отнюдь не состояла в распространении католицизма в Англии: Ришелье понимал, что это невозможно, и намеревался с помощью брака заставить Англию идти в фарватере своей политики и облегчить участь рекузантов. Не зря перед отъездом на Альбион кардинал заметил Генриетте-Марии: «Теперь вы английская королева и должны служить интересам Англии, но не забывайте, что мы заключили этот союз во благо обеих корон».

В середине июня 1625 года королева попросила супруга вступиться за английских католиков. Карл опасался римского влияния на Англию, но особенно не притеснял католиков у себя в стране, чтобы уравновесить ими крайних протестантов-пуритан. В соответствии со своей религиозной политикой он выпустил прокламацию об уничтожении законов против рекузантов, но в то же время приказал преследовать их, если они не будут себя вести согласно общему закону. Из тюрьмы были освобождены католики, осужденные за религиозную деятельность, но чуть позже, в конце 1625 года, король разрешил размещать войска на постой в домах рекузантов и, более того, конфисковать у них оружие. «Я желаю мира с женой, но буду действовать в соответствии с моими интересами», — писал он Бекингему в ноябре 1625 года. Эти интересы противоречили интересам Франции, и французский посол неоднократно выражал неудовольствие по поводу невыполнения условий брачного договора.[94]

Что же касается англичан, то они не доверяли в религиозных вопросах не только юной королеве, но и королю. Это недоверие усилилось из-за поддержки Карлом священника антикальвинистской направленности Ричарда Монтегю, который имел дурную славу среди пуритан. В своих памфлетах 1624 года Монтегю выступал против кальвинистского предопределения — учения, что спасение и проклятье предопределены Богом. Антикальвинисты, известные как арминиане, считали, что человеческие существа могут повлиять на свою судьбу путем осуществления свободной воли. После того как член палаты общин пуританин Джон Пим напал на памфлет Монтегю в ходе дебатов, последний обратился за помощью к Якову I. Карл сделал этого священнослужителя одним из своих капелланов, усилив подозрения пуритан, что его благоприятствование арминианству не что иное, как тайная попытка помочь возрождению католицизма.[95] Как покажет будущее, пуритане ошибались. Свою абсолютную власть их король идеологически связывал отнюдь не с католицизмом, а с англиканством.

Безусловно, молодую королеву нельзя винить во всех несчастьях, обрушившихся и на ее семью, и на Англию в целом. Европа дышала катализирующим бунтарские настроения воздухом войны, и свежий ветер принес его на Альбион. Карл, окунувшийся с головой во внешние дела, казалось, не понимал этого. Его дипломатия преследовала следующие цени: ослабить католический лагерь в Европе и соответственно укрепить Протестантский союз, восстановив в правах Фридриха V Пфальцского; отвлечь антигабсбурсгкими войнами парламентскую оппозицию; удовлетворить интересы торговых слоев и джентри путем расширения за счет Испании господства Англии на море и захвата новых колоний.