Драма династии Стюартов

Спровоцировав Вторую гражданскую войну, даже после поражения и в неволе, Карл должен был понести ответственность за неоправданное кровопролитие. Особенно ставился ему в вину тайный договор с шотландцами. «Это наиболее страшная измена, — говорил Кромвель, — чем любые другие, которые были совершены перед этим… это привело бы нас к вассалитету перед иностранной нацией».

20 января началось слушанье. Высший суд справедливости состоял из 135 уполномоченных, но только 68 из них когда-либо заседали в суде (все они были парламентариями). Судей возглавлял главный обвинитель Джон Кук.

Идея убить короля не была новой. Некоторые предыдущие английские монархи (Эдуард II, Ричард II и Генрих VI) были свергнуты и убиты, но никто из них не был привлечен к суду в качестве монарха; разве что леди Джейн Грей (1537–1554) была осуждена, но она рассматривалась как узурпаторша, а не как монарх. Карл же был обвинен в измене против Англии, поскольку использовал власть в личных интересах, а не во благо королевства. Обвинение гласило, что король, «для учреждения и присвоения себе неограниченной тиранической власти, а также для защиты себя и своих нечестивых сторонников… предательски и злонамеренно вел войну против нынешнего парламента, и людей, в нем представленных…», что «…все это осуществлялось для отстаивания личных интересов, власти и претензии на прерогативу для себя самого и своей семьи; против общественных интересов, общего права, свободы, справедливости и мира народа этой нации». Карл объявлялся «виновным во всех изменах, убийствах, насилиях, грабежах, поджогах, опустошениях и во всем зле, причиненном нации в указанных войнах».[145]

Согласно сообщениям, в двух гражданских войнах на полях сражений полегло 84830 человек, еще 100000 умерли от полученных в них ран и заболеваний. И это при общей численности населения в 1650 году всего 5,1 млн.! В процентном отношении к численности населения — 3,6 процента — этот показатель выше, чем число погибших в Первой мировой войне.[146]

Здесь будет уместным заглянуть в недалекое будущее. После реставрации Стюартов в 1660 году правительство Карла II (правда, отнюдь не в первую очередь) решило облегчить положение ветеранов-инвалидов, раненных в сражениях с парламентской армией. Для получения пенсии, согласно акту парламента, им требовалось подать прошение. Излагавшиеся в нем сведения требовали подтверждения, которое обычно давали однополчане, а иногда и офицеры, под началом которых служил солдат. Прошения почти всегда составляли чиновники, но, со слов ветерана, и в них в той или иной степени отражался военный опыт каждого воина. По воспоминаниям ветеранов, жизнь в роялистской армии была суровой: холод и частое отсутствие крова отмечается почти во всех петициях. Лишь в некоторых случаях они шли на войну добровольцами, поэтому судить об их желании сражаться за короля на основании этих документов трудно. Себя ветераны чаще всего называли «верными», «послушными», «ответственными», «правдивыми», а военные действия предпочитали обозначать словом «fight» вместо слова «battle», что имело более приземленный смысл. Многие из солдат после поражения «кавалеров» находились в заключении, но, описывая его условия, редко говорили о его «жестокости», чаще о «длительности». По отношению к противнику ими мало использовалось слово «парламентарии», еще реже «восставшие» и ни разу «круглоголовые». Обычно применялось самое общее понятие — «враг». Скорее всего, это объяснялось атмосферой примирения, в целом характерной для Реставрации, а подавшие петиции следовали букве парламентского акта. По отношению к событиям, которые они пережили, воины использовали слово «мятеж» (rebellion), «смута» (trouble), а некоторые писали о «войне короля Карла» — выражение, которое могло быть истолковано как возложение вины на роялистов. Примечательно, что только в шести прошениях использовалось понятие «гражданская война». Ужасы недавних событий были еще свежи в памяти, и один из ветеранов назвал ее «unnatural and uncivil» («неестественной и негражданской»). В большинстве своем петиционеры предпочитали употреблять самый общий термин «прошлая война».[147] Как видно, вспоминать им о ней не особо хотелось.

Король, слушавший с показным равнодушием текст обвинения, отказался признать легитимность судебной комиссии. Он нарочито громко рассмеялся в знак презрения к суду и затем заговорил так красноречиво, как никогда в жизни. Карл даже перестал, как обычно, заикаться. Лишенный адвокатов, он самостоятельно отстаивал свою позицию: «Я хотел бы знать, какой властью я призван сюда, а именно какой законной властью?» Он твердо стоял на позициях, что ни один суд королевства не обладает юрисдикцией в отношении монарха. Он утверждал, что его власть дана ему Богом, традициями и законами Англии, когда он был коронован и помазан, и что нынешняя власть зиждется на силе оружия. Карл настаивал, что этот суд незаконный, поскольку согласно правовой традиции «король не может ошибаться».