Драма по-королевски

— Но он выразился ясно, Бри. Что мы с Беном… — Ева вспомнила все слухи и многочисленные фотографии их с Беном в газетах. — Впрочем, наверняка все так считают.

— Нет, не все. Достаточно увидеть вас вместе, сразу становится ясно, что между вами только дружба и искренняя привязанность.

— Прости, но я не понимаю, почему ты находишь все таким забавным?

— Просто не могу скрыть своего удовольствия, что наконец Александр остановил выбор на той, которую я очень люблю и уважаю.

— Но у нас с ним ничего нет.

— Хм-м…

— Твое «хм-м» напомнило мне сестрицу Крис.

— Значит, ты прислушаешься к моему совету.

Теперь засмеялась Ева:

— Ну если бы Крис сейчас слышала, она первая сказала бы тебе, что я редко следую ее советам, впрочем как и остальных.

— Тогда сделай для меня исключение. Я знаю, что такое испытывать чувства к человеку, который тебе никак не подходит.

— Я не говорила, что испытываю к нему нежные чувства. А если бы испытывала, это было бы еще хуже. Ведь я не подхожу ему, и у меня карьера, вот что самое главное сейчас в жизни. Я хочу жить без оглядки на прессу и не желаю, чтобы мои привязанности и связи с мужчинами обсуждали все кому не лень. Я не соблюдаю никаких правил, не слушаю советов, за это меня ругали еще в школе. А Александр — сплошной этикет, сплошные условности.

— Верно. Твои аргументы очень конкретны и обоснованны.

— Ты согласна?

— Я сказала, что понимаю тебя. Потому что была на твоем месте. У меня тоже был «неподходящий» мужчина.

Ева налила еще кофе. Кажется, она жила на одном кофеине.

— И как ты поступила?

— Я вышла за него замуж.

Ева сухо ответила:

— Спасибо за совет.

Габриела заметила, что Ева выпила три чашки кофе. Но сейчас это мало ей поможет. Она вспомнила свой роман с Ривом, смятение чувств, надлом. Она хотела любить его и боялась. Только любовь может вылечить Еву и дать ей спокойствие.

— Ты любишь Алекса?

Любовь? Ева могла все отрицать, но хотелось быть честной перед собой и перед Бри.

— Я об этом не думала.

— Но любовь не подлежит разуму. Либо ты любишь, либо раздумываешь. Впрочем, не хочу оказывать на тебя давление. — Габриела дотронулась до руки подруги.

— Ты никогда не оказываешь давления, ты не такая.

— Нет, могу, и еще как, — сказала Габриела серьезно, — хотя иногда бываю не права. Но скажу тебе так — Алексу приходится нелегко, и он в силу своего положения обязан быть непробиваемым, иметь на себе защитный панцирь, чтобы никто не заметил его эмоций. Это нелегко и для него, и для тех людей, которые его окружают. А главное — он не вправе выбирать свою судьбу.

— Дело не в моих чувствах к Алексу.

Ева боялась заглянуть в свое сердце и обнаружить там нечто большее, чем просто влечение. Даже если это так, она не смирится. Потому что таким образом признает свое поражение.

— Бри, я люблю вашу семью и не могу себе позволить чувства к человеку, для которого всегда на первом месте будет долг перед страной, а я где-то на заднем плане. Это звучит эгоистично, но…

— Нет, это естественно.

— Спасибо. Ты знаешь… — Она не договорила, потому что в этот момент на столе громко зазвонил телефон. — Нет, не уходи, подожди минутку, — сказала Ева, снимая трубку и видя, что Габриела начала вставать. — Слушаю.

— Ева Гамильтон?

— Да, это я.

— Вы близки к правящей семье. И если вам дорога жизнь ее членов, вы передадите им наше предупреждение. — Голос был какой-то механический, как у робота, бесполый, отчего Ева почувствовала ледяной ужас.

— Кто говорит?

— Борец за справедливость. Это предупреждение единственное. Франсуа Дебок должен покинуть тюрьму в течение сорока восьми часов, иначе умрет кто-то из королевской семьи.

Ева бросила взгляд на Габриелу. Угроза была направлена на людей, которые ей дороги. Она сжала трубку, отгоняя ужас, и попыталась дать отпор:

— Только трус способен на анонимные угрозы.

— Это предупреждение, — поправил механический голос, — сорок восемь часов.

Раздался щелчок, разговор был окончен.

Ева осторожно положила трубку.

Габриела, видя испуг на ее лице, участливо дотронулась до ее руки:

— Что случилось?

Ева взглянула на Габриелу и резко встала:

— Где твоя охрана?

— В холле.

— Твой автомобиль внизу?

— Да, у подъезда.

— А водитель?

— Я вожу сама.

— Нам надо ехать во дворец. Один из твоих телохранителей сядет с нами в машину. Все объясню по дороге.

В кабинете князя Арманда сидели трое мужчин, обстановка была напряженной. Сигаретный дым заполнил комнату, запах табака перебивал запах цветов и кожаной мебели. Кабинет напоминал своего хозяина — в нем царили железная воля и властность. Решения, которые здесь выносились, никогда не принимались в спешке, тем более под влиянием эмоций. Они должны оставаться верными даже после того, как схлынут волнение, печаль или гнев.

Князь Арманд сидел за своим письменным столом и слушал зятя. Рив был не только членом семьи, но и другом. Его прежняя работа в секретной службе делала его советы неоценимыми. Хотя Рив отказывался занять государственную должность или принять титул, он согласился работать в качестве тайного советника семьи в вопросах безопасности.