Drama Queens, или Переполох на школьном балу

– Что ты знаешь про этого парня? – кивнула Кэт в сторону Хитклиффа. – Ты в курсе, за что он здесь?

– Бабка-соседка у него померла от стрельнувшего прямо под ее окнами глушителя на его машине. Сердечный приступ. Так вроде.

– Вроде или ты точно уверен?

– Уверен, он сам говорил.

Прикрыв веки, Кэтрин сделала глубокий вдох.

– Ему конец, – медленно произнесла она.

– Кому? – переспросил Такер.

– Просто отойди, – процедила Кэтрин.

Она соскользнула со сцены на пол, поймав взгляд напротив. Хитклифф попятился, будто понял.

– Ах ты, лживый сукин сын! – вскинулась Кэт, обходя широкий теннисный стол, за которым Хитклифф пытался от нее скрыться. – Значит, колумбийский картель, да? Сбитая кошка? Бабушка-соседка? Я трое суток не спала, пытаясь смириться с торговлей наркотиками!

– Воу, воу, Кэт…

– Беги! – выкрикнул кто‑то.

– Это же Кэт – Самые Быстрые Ноги, так что не поможет, – добавил другой.

Но, даже несмотря на предупреждения, Хитклифф сорвался с места, и Кэтрин кинулась за ним, схватив со стола упаковку с шариками для пинг-понга.

– Подлец! Врун! Ну‑ка иди сюда!

– Кэт, Кэт, дай мне объяснить, – уворачиваясь от летящих в его сторону мячей, еле сдерживая смех, взмолился Хитклифф. Запрыгнув на сцену и тем самым выиграв себе пару секунд форы, он выставил руки вперед, все еще надеясь на переговоры.

– Нечего здесь объяснять!

Он и опомниться не успел, как меньше чем через минуту она догнала его за кулисами возле кладовки для швабр и ведер и его толстовка оказалась зажата

в ее кулачках. Кэт толкнула его к стене, и они вместе запутались в висящих портьерах.

– Я тебя убью, клянусь, Хит! – прошептала она, но не успела ничего больше добавить.

Хитклифф обхватил ее раскрасневшиеся от гнева щеки ладонями, стремительно прижал девушку к себе и поцеловал. От неожиданности Кэт закрыла глаза, попыталась вдохнуть, но у нее не вышло. Как и оттолкнуть. Он не пытался целовать ее нежно, это был поцелуй-вторжение. Прямиком в сердце.

Которое, казалось, сейчас не выдержит, разлетевшись на миллиард осколков.

Его рот был теплым. А язык наглым, как и он сам. Теперь она поняла: черт побери, этот мальчик не наркоторговец, этот мальчик – вор. Вот почем именно от таких, как он, мамы учат девочек держаться подальше. Вот почему их портреты висят в участках. Вот только кто бы сказал, почему Кэт не послушала? А теперь всё. Поздно. В полицию не заявить о краже поцелуя. Пусть даже это твой самый первый. А жаль…

Хотя, впрочем, ей было совершенно не жаль.

Кэтрин сделала еще одну слабую попытку пропищать что‑то, но быстро сдалась под напором упрямых губ, позволяя наконец признаться самой себе, что давно хотела этого. Где‑то на задворках разума еще не раздавленное до конца чувство ответственности подавало последние признаки жизни, напоминая, что Хитклифф – последний человек, с которым следует смешивать не только свои мысли,

но и языки. Но жажда была сильнее. Ей хотелось испить именно из этого колодца, и пусть она знала, что вода там насквозь отравлена, сегодня ей изо всех сил хотелось отравиться.

Сейчас в школе могло происходить что угодно, вплоть до инопланетного вторжения, – ее мир замкнулся на этом человеке, одна рука которого сжимала ее талию, а вторая касалась лица, скользила к шее, углубляла поцелуй.

«Это неправильно! Не-пра-виль-но!» – кричали в голове сталкивающиеся мысли-человечки, че мир стремительно летел в бездну. Но Кэт прогнала их словно стайку надоедливых галдящих птиц.

Плевать, правильно или нет. Это было невообразимо горячо!

Пустота в животе вдруг заполнилась легким щекотанием невидимых крыльев («Обалдеть, во мне тоже живут бабочки!»), пальцы зарылись в густые волосы на затылке («Какие шикарные гены!»), притягивая и сжимая («Боже!»). Его рука пробралась е под майку, но Кэтрин не возражала и даже хотела этого. Тело как будто болело. Наверное, вот она, та самая ломка, и сейчас ей требуется анестезия. Из языка, губ и нахальных пальцев, которыми он провел по ее ребрам, а потом, подцепив кромку белья, и по груди открытой ладонью. Кэтрин накрыло волной жара. Она не хотела думать, что слишком быстро привыкла к его присутствию, глупым шуточкам, а главное, запаху тела и рукам. Не хотела знать, почему позволяет делать с собой все эти

восхитительно порочные вещи, потому что именно так и бывает в книгах. Тех самых, про плохих парней. Ведь это как пить огонь, зная, что спустя недолгое время придется развеять прах по ветру.

Но ей было наплевать.

Она запустила ладони под его толстовку, касаясь спины – теплой, напряженной. Провела пальцами по коже, притянула за ремень. Хитклифф шумно выдохнул. Ей понравилось. Она всегда была хорошей ученицей. Не зря же в списке по академической успеваемости числилась первой.

Теперь Кэтрин понимала, почему он все время так или иначе совращал ее, словно убеждая попробовать. Поцелуи – они как наркотик. Почувствовав раз, ты будешь хотеть возвращаться снова и снова.

И теперь у нее появился собственный дилер.