Драма российской истории. Большевики и революция. Исследования

В обстановке 1917 года популистская политика большевиков, как и их крайне упрощенный подход к реальности, находили отклик среди рабочих, солдат, крестьян, но прежде всего в среде маргинализированной и люмпенизированной массы. Демагогические лозунги о свободе и демократии ослепляли людей, делали их безотчетно покорными власти. Но как только большевики подобрали власть на холодных улицах Петрограда, всякие игры в демократию закончились, и началась жестокая реальность диктатуры. Большевики намеренно не считались с тем, что переход от одного социального качества к другому через классовую борьбу, физическое подавление и уничтожение победителями побежденным это больной вариант исторического развития. Для осуществления утопических целей пресекалось любое инакомыслие и безжалостно вырубались носители старого режима помещики, купцы, предприниматели, священнослужители, офицеры и вообще все подозрительные. Ленин яростно боролся против любой мысли, которая не укладывалась в концепцию революции, завоевания власти, диктатуры пролетариата. Морально то, что служит пролетариату. Потом Гитлер сделал эту мысль более обнаженной, сказав, что освобождает людей от химеры совести. В обществе активно культивировались образ врага народа, нетерпимость, доносительство. Шла, как писал Максим Горький, вульгаризация и без того примитивного сознания.

Конечно, ни в научных исследованиях, ни в наших размышлениях об исторических событиях нельзя полностью объективно реконструировать прошлое. Человеку бывает трудно подняться над своими привычными взглядами и убеждениями, ибо между нами и прошлым стоит современность, которую не дано отодвинуть в сторону.

Мне не раз приходилось высказывать свою точку зрения на революционные потрясения первых десятилетий XX века, на характер советского государства. Уже второй десяток лет я председательствую в Комиссии по реабилитации жертв политических репрессий. Через мои руки прошли тысячи документов и свидетельств. В моем сознании и чувствах отложились тысячи и тысячи человеческих трагедий. Я искал ответ на мучительный вопрос: где же истоки трагедии России?

Я пришел к глубокому убеждению, что Октябрьский переворот есть контрреволюция, положившая начало созданию тоталитарного государства, державшегося не только на идеологии, но и на массовом терроре.

Разумеется, будут несогласные. Я тоже не склонен разделять некото — рые оценки событий и людей, содержащиеся в этой книге. Думаю, что и читатель критически отнесется к отдельным суждениям авторов. Подобное скорее хорошо, чем плохо. Но хотелось бы надеяться, что книга поможет осмыслению прошлого во имя настоящего и будущего России.

Александр Н. Яковлев, академик РАН

со

о

5

о

о\

X

(С

«Ленин начал строительство нового мира, но его инструментами стали идеологическая полемика, поли — тическая борьба и гражданская война»

Роберт Сервис, английский историк, автор книг о Ленине

«Великая драма началась. Победа и вечная слава ждет нас. Пусть дрожат наши враги! Никакой жалости, никакой пощады им! Соберите всю вашу ненависть. Уничтожьте их раз и навсегда».

Из речи Троцкого перед матросами и солдатами,

июль 1917 г.

«...Россия существует не для классов и не для партий».

А.И. Ильин, русский философ, эмигрант

Представления о событиях 1905—1907 гг., февраля и октября 1917 г., гражданской войны у читателя скорее всего отложились в виде самосто — ятельных фрагментов, а не в виде цельной, но развернутой во времени панорамы революционного движения в России, закончившегося установлением большевистской диктатуры.

К особенностям российского революционного процесса начала XX века следует отнести то, что тогда впервые в истории, несмотря на традиционную стихийность и спонтанность массового движения, в роли претендующих на руководство народом сил выступили политические партии. Они разрабатывали программы преобразования страны, выдвигали лозунги для масс, были инициаторами ряда революционных акций. Свержение Временного правительства в октябре 1917 г. можно квалифицировать как сугубо партийную революцию, и ее определение большевистская — вполне оправдано. Эта особенность революционного процесса в России, его партийная окраска обусловила замысел данной книги как своего рода синтез истории революционного движения и истории большевизма. Причем, оговоримся сразу, — с нашей точки зрения, нельзя ставить знак равенства между этими двумя историями, как по существу и делалось в советской историографии.

Хронологические рамки революционного процесса, который рас — смат — ривается в нашей книге, рубеж XIX — XX вв. — 1922 гг. В начале XX в. сначала в ленинских работах периода «Искры», а затем на