Драма в Гриффин-холле, или Отравленный уикенд

– Гости? Я ничего об этом не знаю. – Новость ошарашила Вивиан. – А кто должен приехать, Симмонс?

– Мисс Розмари Сатклифф, мистер Себастьян Крэббс, миссис Хоггарт с мужем и Оливия и Филипп Адамсон.

Перечисляя имена гостей, дворецкий кивал, будто отдавал каждому из них честь.

– Благодарю, Симмонс, я закончила, – рассеянно произнесла Вивиан, вставая из-за стола и не замечая, что полотняная салфетка соскользнула с колен прямо ей под ноги. Неловко запнувшись, девушка поспешно вышла из столовой и быстро направилась к двери, ведущей в сад.

Ночью пролился дождь, и дорожки, покрытые гравием, всё ещё были сырыми. Однако небо впервые за долгие дни расчистилось и предвещало погожий день. Прогуливаясь без всякой цели, Вивиан попыталась успокоиться и избавиться от охватившего её злобного отчаяния, но все усилия были тщетны. Она не замечала прощального буйства садовых клумб в преддверии осени и рукотворной красоты окружающего её ландшафта. Южный ветер, насыщенный солоноватым запахом Северного моря, не доставил ей наслаждения. Только одна мысль подчинила её себе: во что бы то ни стало она должна достать деньги.

***

Первыми в Гриффин-холл прибыли близнецы. Насторожённые, молчаливые, они вышли из двухместного автомобиля, оставив его на подъездной дорожке, и медленно подошли к двустворчатым воротам. Тринадцать лет – достаточный срок, чтобы позабыть место, в котором ты был когда-то счастлив, но слишком короткий для того, чтобы стереть из памяти горестные воспоминания.

– Живая изгородь чересчур разрослась, – нарушил молчание Филипп. – Наш дуб теперь отсюда и не увидеть.

Оливия вместо ответа по давней привычке сжала его ладонь и нарочито бодрым тоном произнесла:

– А я теперь даже не уверена, что хочу его видеть, – и непонятно было, к кому относятся её слова, к старому дубу – неизменному участнику их детских игр, или к Матиасу Крэббсу.

Ожидая, пока откроют ворота, близнецы готовились к встрече с дедом, неосознанно придвинувшись ближе друг к другу, будто опасались, что их снова разлучат. Однако подготовка оказалась излишней – у парадного входа их встречали лишь дворецкий и экономка, миссис Уоттс.

Бесстрастное лицо Симмонса при виде «бедняжек» расплылось в улыбке, и сразу стало ясно, что годы прибавили ему благородных морщин. Миссис Уоттс же почти не изменилась, разве что её фигура приобрела ещё большую солидность, а в причёске появились серебряные нити.

– Добро пожаловать в Гриффин-холл, – с теплотой поприветствовала она близнецов, и от звука её голоса прошедшие годы будто съёжились, горечь, которую они принесли, улетучилась, и близнецам показалось, что им снова по десять лет и их сейчас отправят в детскую пить чай с тминным кексом.

Легко взбежав по ступенькам, они буквально ворвались в холл и сразу же наткнулись на угрюмую Вивиан. Девушка вспыхнула, словно её застали врасплох, и отшатнулась. Всё утро она безуспешно караулила старшего Крэббса, запершегося в библиотеке, и к приезду близнецов совершенно извелась. Намеченный ею план получить у деда необходимую сумму и как можно быстрее покинуть Гриффин-холл разваливался на глазах, и это приводило её в исступление.

– Доброе утро, – отрывисто сказала она. – Мы незнакомы, но полагаю, вы – Оливия и Филипп. Я Вивиан Крэббс, ваша кузина из Америки.

Близнецы по очереди пожали её узкую холодную ладонь. Впечатление она производила странное. Её слишком яркий для утренней поры наряд и причёска, наводившая на мысли о голливудских кинофильмах, выглядели неуместно в холле старинного дома. Девушка, несомненно, была чрезвычайно хороша собой, но выражение лица, напряжённое и обиженное, как у капризного ребёнка, придавало ей отталкивающий вид. Однако Оливия сразу поняла, что брат впечатлён новой родственницей.

Неловкое молчание прервалось с прибытием следующих гостей. Майкл Хоггарт буквально замер на пороге, уставившись на Вивиан Крэббс широко распахнутыми глазами. Девушка же, уловив его восхищение, поменяла позу на более изящную, при этом нисколько не смягчив недовольства.

Вслед за мужем в холл вошла Грейс Хоггарт, её лицо было серым от усталости, под глазами залегли тени. На руках у неё спал младенец, закутанный в яркую шерстяную шаль.

Пока все приветствовали друг друга и знакомились, Оливия не сводила глаз с измученного лица кузины Грейс. Да, конечно, пролетело тринадцать лет, но как совместить в своём разуме ту благовоспитанную девочку с серьёзными синими глазами, которая могла храбро вскарабкаться на дерево, чтобы спасти забравшегося туда котёнка, или отвлечь какой-нибудь безделицей внимание взрослых, пока близнецы воруют с кухни свежеиспечённые булочки, – с этой полноватой особой, в чьём облике ясно читались беззащитность и страдание.