Драма в Гриффин-холле, или Отравленный уикенд

Она уже успела погрузиться в лёгкое забытье, где ей что-то говорил улыбающийся всадник на гнедой лошади – и улыбка его была такой мягкой, такой понимающей, совсем как у Аллана, – но вдруг дверь её комнаты дрогнула, и почти сразу же в коридоре послышался приглушённый женский смех, а после настойчивый басовитый рокот.

Розмари Сатклифф с неудовольствием вздохнула, пытаясь задержать видение (теперь-то она уверилась, что всадником был Аллан, просто его лицо выглядело намного старше, чем на той фотокарточке, которую он прислал ей незадолго до своей гибели), но в коридоре снова вспыхнул бархатистый воркующий хохоток.

Где-то рядом оглушительно хлопнула дверь. Смех и разговоры тут же смолкли, кто-то торопливо пробежал (шаги были такими лёгкими, словно принадлежали ребёнку), и в коридоре стало тихо. Губы пожилой леди тронула мечтательная улыбка, и тётушка Розмари вновь скользнула в упоительный сон, где Аллан был жив, а она ещё молода и ничего не знала о предстоящих потерях.

Не подозревая, что их с Майклом возвращение с прогулки помешало тётушке Розмари предаваться сладостным грёзам, Вивиан Крэббс медленно прикрыла за собой дверь. Надо же, как не вовремя дядя Себастьян решил выглянуть в коридор. Следует признать, что из этого могла получиться неловкая ситуация.

Вивиан строго напомнила себе, ради чего она приехала в Гриффин-холл. Прежде всего – дело, а потом уже развлечения. Да и не интересует её особенно этот Майкл Хоггарт. Мужья бесцветных сварливых жён, конечно, добыча лёгкая, но нисколько не соблазнительная. Намного больший интерес вызывал у неё кузен Филипп. Высокий, широкоплечий, с этой его загадочной усмешкой и таким видом, словно он постоянно начеку и готов к любой неожиданности. Было в нём нечто волнующее, что-то такое, отчего хотелось подойти ближе, заговорить, привлечь к себе его внимание.

Стащив промокший насквозь прогулочный костюм, Вивиан с отвращением свернула его и нетерпеливо дёрнула за сонетку. Взглянула в зеркало на туалетном столике и ужаснулась тому, как выглядит. От причёски остались только воспоминания, ливень не оставил аккуратным локонам, превращавшим её в белокурого ангела, ни единого шанса. Зато глаза озорно сияли, а щёки розовели без всяких на то ухищрений.

Вивиан больше не собиралась смиренно ждать, пока Матиас Крэббс прекратит держать всех в неведении относительно своей воли и вручит загадочное вознаграждение каждому из родственников. Она была сыта по горло и причудами своего английского деда, и унылой разношёрстной роднёй, и домом с его старомодным уютом, и даже Англией. Ей необходимо завтра же покинуть графство Саффолк, заскочить на несколько дней в Лондон и отправиться домой, в Америку. Пусть остальные сидят за бесконечными завтраками, ланчами и обедами, разглагольствуют об истинных британских ценностях и заглядывают дедушке в рот, прикидываясь сплочённой семьёй. Ей всё это без надобности, ведь у неё особые отношения со старшим Крэббсом.

В дверь постучали. Вивиан отдала влажный свёрток веснушчатой горничной, поинтересовалась, где находится Матиас Крэббс, и торопливо начала приводить себя в порядок.

Лаборатория, о которой дед вчера обронил пару слов, представлялась Вивиан идеальным местом для её целей. Во-первых, в тоне старшего Крэббса сквозило плохо скрытое самодовольство, а это значит, что потрафить ему будет несложно. Во-вторых, именно там она сможет без помех рассказать старику о своих денежных затруднениях (разумеется, не вдаваясь в подробности) и получить необходимую сумму из своего содержания авансом.

Мурлыкая один из тех мотивчиков, что так любят бродвейские антрепренёры мюзиклов, она тщательно промокнула влажные волосы полотенцем и уложила их в массивный узел на затылке. Чуть припудрила лицо, самую чуточку подкрасила губы помадой модного в этом сезоне оттенка «Малиновый дьявол» и, придирчиво осмотрев своё отражение, осталась довольна увиденным. Спускаясь на первый этаж, Вивиан, в полосатом свитере и плиссированной юбке от Жана Пату, чувствовала себя обворожительной и была полна решимости завершить то, ради чего приехала в Гриффин-холл.

Ни в коридоре, ни на лестнице не было никого, только из холла доносились приглушённые голоса. Стараясь ступать на носочки, чтобы стук каблуков её не выдал, Вивиан прошла через библиотеку и прислушалась.

«…всех спасти, всех обогреть. Да как ты не понимаешь, что вмешиваться в дела других людей недопустимо?! Чужая жалость ранит, разве ты не помнишь?..»

Спорили близнецы, причём Вивиан поразилась тому, какая неприкрытая страстность звучала в голосе Оливии Адамсон. Надо же, а выглядит, как истовая пресвитерианка.

Так же осторожно, крадучись, девушка пошла обратно и завернула в узкий коридорчик. Дверь лаборатории была полуоткрыта, но она всё равно дробно постучала латунным дверным молоточком.

– Кто там ещё? – тут же послышался сердитый голос Матиаса Крэббса.

– Это я, дедушка, – кротко ответила Вивиан, появляясь на пороге.