Драма в Тихом океане

Все будто сговорились. Вот и Герасимов… Впрочем, не стоит выказывать ему своё раздражение.

– Не волнуйся, выкладывай без предисловий, в лоб, я устою.

– Ладно, – решился Женька, – я пришел предложить тебе работу.

– Быстрее, какую работу, что ты тянешь кота за хвост! Сколько стоит, где, когда выходить. Надеюсь, не сегодня?

Женька покашлял, вздохнул и решительно произнёс.

– Работа есть у нас в пароходстве. Неожиданно заболел врач одного судна, послезавтра отход, а у меня никого нет под рукой.

– Это значит, врач судна?Ну, ты, Герасимов, в своём амплуа. Да я не знаю вообще, что такое клотик, и где находится командирская рубка…

На самом деле, она знала, что такое клотик. Ещё в юности слазила в энциклопедию, услышав в туристской песне такие слова: «Над клотиком горит Полярная звезда». Сначала она думала, что клотик – это такое место на мачте, вроде люльки, в которой сидит вперёдсмотрящий матрос. Оказалось, всего лишь деталь закругленной формы, которая насаживается на верх мачты или флагштока. Вот, определение наизусть запомнила.

– Послушай, Герасимов, там, кажется, нужно снимать пробы пищи, вести записи в журнале. Я учила в институте. Вроде, на третьем курсе… Впрочем, не поручусь. Ты понял, что для меня это тёмный лес и белые медведи!

– Брось, тебе ничему особенному учиться и не нужно. Расположение мостика, кают, машинного отделения знают члены экипажа и с удовольствием обо всём тебе расскажут и покажут. Я тебе дам брошюрку с инструкциями для судового врача. В остальном, ты всего лишь должна быть готова помочь заболевшему человеку…

– Герасимов, отстань! Никуда я не пойду, ни в какой рейс. У меня плохой вестибулярный аппарат!.. В том смысле, что меня укачивает. И вообще, ну что ты придумал?.. Чего вдруг мне, сухопутной крысе, в моряки идти?.. Женщине, можно сказать, пятый десяток, а к ней пристают с непристойными предложениями.

– Мать, ты чего гонишь, какие непристойные предложения? Я тебе работу предлагаю! Или грядущие материальные трудности тебя не пугают?

Ася с трудом сдержала ухмылку. Друг ещё с институтских времен Женя Герасимов уговаривает её податься в моряки!И лихо отбивает попыткиоднокурсницы перевести всё в шутку.

Узнал, что с прежнего места работы- врача в спортивном диспансере – кстати, спокойного и неплохо оплачиваемого, ей пришлось уйти, вот и решил подсуетиться.

В самом деле, Анастасия – не молоденькая девушка, пора бы уже быть посдержанней. Разве зрелая женщина вступила бы в конфронтацию с главным врачом спортивного диспансера? А Смелякова ринулась в бой и вот – печальный итог. Хорошо ещё, по собственному желанию уволили.

Она нарочно вывалила это Женьке, чтобы он понял: Анастасия – не тот человек, который ему нужен, и отстал от неё. Но Настю ждало разочарование. Герасимов слышал про увольнениеиз диспансера, но кинулся к ней вовсе не на выручку. Тут она его идеализировала. Он хотел, чтобы Анастасия его выручила. До каких пор она будет самой себе сказки рассказывать?

Женька при этом, что называется, ни сном, ни духом, не знал, что она так посмотрит на его предложение. Кто к кому пришёл на выручку? Какая выручка? Ему, как начальнику медицинской службы пароходства, нужно укомплектовать медиками экипажи судов, идущих за границу, атут, как назло, заболел врач судна, как ни глупо это звучит.

Не то, чтобы его некому вылечить, но на это нужно время, а судно, как уже было сказано, уходит в рейс послезавтра и не станет ждать, пока коллеги ихнего врача отремонтируют.

– … Представляешь, именно сегодня ночью судовому врачу Мостецкому сделали операцию по удалению гнойного аппендицита. Врач, а себя до такого состояния довёл! Едва сам на тот свет не отправился… Поставили меня перед фактом, и крутись, как хочешь… Хорошо, вчера мы были на дне рождения у Алевтины, помнишь, с факультета педиатрии, и она сказала, что ты недавно ушла из своего диспансера… Я подумал: это судьба.

– Твоя судьба или моя?

– Не придирайся, Настёна! Но если кто меня и сможет выручить, это только ты…

И вот друг сердечный Женя сейчас упорно трамбовал Анастасию, вытаскивая из неё согласие, подменить заболевшего, какого-то Мостецкого.

– Я же тебе говорила, почему в Японии до сих пор не побывала, потому что у меня морская болезнь!

– Чего ты врёшь-то? Могла бы самолетом слетать.

– Могла, не могла, это моё дело… И вообще, друг называется. Ты куда меня толкаешь? В море! А вдруг шторм? Я даже плаваю плохо! По-собачьи.

– Во время штормового предупреждения суда в бухтах укрываются. А в обычном рейсе ничего с тобой не сделается. В крайнем случае, поблюешь немного. Зато сколько впечатлений!

– Жень, ну какой из меня корабельный врач? Ты не забыл? Я – хирург. И что делать хирургу на грузовом судне – бумагу резать?

– Много ты в спортивном диспансере оперировала! Не говори глупости. Твоя профессия – самая, что ни на есть корабельная специальность. И потом, я твой послужной список знаю. Десять лет назад ты работала на Камчатке главврачом районной больницы…

– Да уж, какие только обязанности не приходилось мне выполнять. При дефиците врачей… Начиная с дерматолога до уролога.