Драма в Тихом океане

– Будь дипломатичнее, – посоветовал он, – старайся с ним не спорить. А то придерётся – то ли к твоему тону, то ли к отсутствию должного уважения – и откажет. Помни, что в твоих руках жизнь товарища.

– Так уж сразу и жизнь! Не пугай.

– Кто знает, – сказал он задумчиво, – как всё может повернуться.

Полчаса – есть полчаса. До каюты капитана идти две минуты. Значит, у неё в запасе двадцать восемь минут. Анастасия внимательно глянула на себя в зеркало. Пожалуй, и хорошо, что есть ещё время. Потому, что выбранный ею образ не совсем удачен… Какой-то легкомысленный хвостик, минимум косметики. В смысле, могла бы хоть ресницы тушью подкрасить.

Так, волосы поднять, в уши вдеть серьги. Бижутерия, ни разу ненадеванная, но придает её лицу какую-то особую значительность. Белая футболка не годится. А вот более закрытый блейзер подойдет. Демидов подумает, что ради него нарядилась? Пусть думает. Тем труднее ему будет отказать женщине, которая ради него…

Но-но! – прикрикнула она на саму себя. Не расслабляйся! Никакой Пирс Броснан не собьёт нас с толку!

Она постучала и на его «Войдите!» почувствовала, как трепыхнулось-таки сердечко. Собственные мифы, оказывается, разрушать куда труднее, чем чужие.

– Здравствуйте, Олег Николаевич!

– Здравствуй. Но вообще-то мы виделись… За завтраком. Присаживайся.

Наверное, мы – единственная страна в мире, которая в большинстве своём чтит уголовный жаргон. Каждый старается не говорить обычное русское слово – садитесь, видя в нём намек на возможную отсидку в местах, не столь отдаленных, а пользуется глаголом – присаживайся. Интересно, в таких случаях мы боимся за себя или за того, кому предлагаем садиться?

– Что-то случилось?

– Пока нет, – Анастасия слегка шевельнула плечом, чтобы хоть как-то снять не проходящую скованность во всём теле, – но вполне может случиться.

– Есть предпосылки?

Он смотрел на неё как-то вскользь, стараясь не встречаться взглядом.

Нет, так она с ним ни до чего не договорится. Их разговор напоминает какое-то монотонное бу-бу-бу и только. Вопрос – ответ, и ни шагу в сторону. Причем, особо навстречу он не идёт. Обижен на Анастасию? Или просто отдает инициативу в её руки? А если прав Игорь, и Олег Николаевич чувствует себя виноватым? Не законченный же он чурбан!

– Олег, не мог бы ты разрешить нам увидеться с Петровым?

Вот так сразу в лоб, на ты, начав с того места, когда он лихорадочно целовал Анастасию в её же каюте. Она тряхнула головой, чтобы сбросить наваждение. Она так отчетливо представила себе ту картину, что у неё даже мурашки по телу побежали. Что же делать-то? Народный фольклор говорит: клин клином вышибают… И сразу не задумываясь перешла на «ты». Может, зря? Но в таком деле официоз – не лучший выход.

– Имеешь в виду стармеха?

Вопрос Демидова вернул женщину в русло отстраненного от личных ощущений разговора.

– На судне есть ещё какой-то Петров?

– Представь себе, есть.

Он посмотрел на вытянувшееся лицо Насти и расхохотался. Да, вспомнила она, палубный матрос Сергей Петров. Но для поддержания хорошего настроения тоже посмеялась. А при этом, вот что странно, струна в отношениях между ними ещё больше натянулась, и Анастасия чувствовала, что она каждую минуту может оборваться.

– Нам – это, надо понимать, тебе и Игорю?

Он что-то знает или говорит наугад? Неужели ревнует?

Не строй иллюзий! – прикрикнул на неё внутренний голос.

– Но ведь Фёдор – не только наш с Верещагинымтоварищ. Или ты его сразу и вычеркнул из своего списка?

Кажется, она всё-таки ему грубит? Не хватает терпения держаться в рамках.

– Он всего лишь расхлебывает кашу, которую сам же и заварил!

– Ты что, всерьёз считаешь, что он убил Машу?

– Не считаю. Но кроме него других подозреваемых нет. Я, как мог, провёл расследование и подозреваемого посадил под замок. Вот и всё… Кто-то может упрекнуть меня в неправомочных действиях?.. И вообще, чья это идея, повидать стармеха?

– Моя, – смело призналась Анастасия. – Я хочу попросить его, вспомнить, кого он обидел или кому перешёл дорогув последнее время, чтобы потом на досуге поразмышлять…

– Ты что, юрист? Частный детектив? Какой прок от твоего размышления?!

Демидов нарочно грубит, поняла Анастасия, хочет, чтобы она разозлилась и хлопнула дверью. В любом другом случае, возможно, она бы так и поступила. Но теперь… Неизвестно откуда к ней пришла уверенность, что разгадка этого случая – или, точнее, преступления – лежит где-то на поверхности. Подумаешь, она не следователь, и вообще не юрист, но следователи – такие же люди, как все, только более внимательные, и подключающие к своим рассуждениям знание логики и психологии. Ах, да, ещё как Шерлок Холмс, дедукции.

Можно смеяться над её размышлениями, но надо же что-то делать. Всегда, когда жизнь вот так же, как сейчас Фёдора, зажимала Анастасию, она старалась найти выход. Барахтаться, как она себе говорила. Сдаваться вообще глупо. Если у тебя, несмотря на усилия, ничего не получится, жизнь и так возьмёт тебя в оборот, не спрашивая, сдаёшься ты или нет?