Драма в Тихом океане

Когда Анастасия пришла на место, Валерия уже ждала её возле поставленных один на другой ящиков, на которых набольшом подносе – для устойчивости – стояла бутылка красного вина, консервированные персики. Похоже, самая распространенная на этом судне закуска. Вклад Анастасии был поскромнее. Плитка шоколада. Как чувствовала, прихватывая ее с собой.

– Импровизированный девичник? – поинтересовалась она.

– А что, давно пора было организовать, – сказала Валерия.

Всё-таки нелегко было общаться с нею, не нарушая установленной дистанции. Девушка, имея некоторую власть над капитаном, не могла теперь держаться в рамках и сохранять субординацию с остальными членами комсостава. Особенно с женщиной, которая, кажется, до сих пор не оставила намерений увести у Леры её мужчину.

– Да, расслабься ты наконец! – прикрикнула на неё Анастасия. – Не собираюсь я у тебя его уводить.

Лера удивилась: вроде, вслух она ничего такого не говорила.

– Оказывается, это как раз и плохо. То есть, как он только понял, что ты этого не хочешь, так его заело. Просто заклинило. Теперь он будет ходить вокруг тебя, как лиса возле винограда, пока его не достанет.

– И ты уверена, что рано или поздно такое случится?

– Вы именно это хотели у меня узнать? – отошла на прежние позиции Валерия. Чувствовалось, что ей неприятно обсуждать тему в таком ключе.

– Конечно же нет, – опомнилась Анастасия.

Она не переставала себе удивляться. Как будто враз переменилась сама её суть. Зачем вообще ей какой бы то ни было треугольник? Она не хотела ни с кем крутить романы. Правда, раз уж получилось так с Игорем, который свободен и не держит её за горло своими иными привязанностями, то почему бы и не оставить всё, как есть? До тех пор, пока они не сойдут на берег.

– Я хотела поговорить с тобой насчет Маши.

– По-моему, я всё сказала, – заупрямилась Лера.

– Скажи, как ты относишься к стармеху?

– Я считаю его порядочным человеком, – чуть помедлив, проговорила Валерия.

– И разве ты бы хотела, чтобы он пострадал ни за что?

– Но ведь я же ему говорила! – повысила голос буфетчица, но тут же спохватилась. – Простите!

Анастасии было понятно, почему девушка злится. У неё и на языке вертелось: я ведь и вам говорила!

Трудновато ей приходится, бедняжке. Гордячка. Заполучила капитана и думала, что ухватила бога за бороду. Не хотела верить, что её победа так хрупка и непостоянна. Оттого, что бродит в ней обида на жизнь и на всех, она никак не может сосредоточиться на исчезновении Маши. Никак язык не поворачивался сказать, на убийстве.

– Лера, я прошу тебя, подумай. Просто, без затей, скажи, кого бы ты заподозрила в убийстве Маши в первую очередь.

Та подумала, пожала плечами, но всё же сказала.

– В первую очередь – боцмана.

То, что Панкратов подозревает Щербоноса, понятно. В нём говорит обиженный соперник, но Валерия… Ей-то что плохого сделал Анатолий Григорьевич?

Эту мысль Анастасия не высказала вслух, но буфетчица, видимо, что-то прочла в её взгляде, потому что ответила на невысказанную мысль врача.

– Не думайте, Анатолий Григорьевич не сделал мне ничего такого, за что я хотела бы ему отомстить. Но кое-что Маша мне рассказывала. Он ревнивый почище Отелло. Говорила, что кто-то из ребят рассказывал: жену лупит, когда из рейса возвращается, как сидорову козу. Впрок. Как в том анекдоте про цыганёнка, которого посылали с кувшином за водой и предварительно били. Мол, когда кувшин разобьет, поздно будет…

– Я не совсем поняла…

– То есть Машка как раз от Щербоноса уйти намылилась. Он ей так прямо и сказал: от меня можешь уйти только на тот свет.

– Господи, страхи-то какие! – содрогнулась Анастасия.

– Знаете, что я думаю? У нас народ привык, будто всё, что на экране и книгах – сплошные выдумки, и так в жизни не бывает. Бывает! Мне кажется, потому и преступления некоторые не могут раскрыть, что считают их чересчур книжными. Ненастоящими. Мол, такого быть не может, и потому подобные мысли отметают сходу, вместо того, чтобы копать вглубь.

– Интересная версия, – пробормотала Анастасия.

– Не хотите, не верьте! – поджала губы Лера. – Чего же тогда спрашиваете?

– Спрашиваю потому, что уверена: корабельную жизнь ты знаешь лучше меня.

– Это правда, – кивнула Валерия без улыбки.

– Хорошо, с Марией вроде бы понятно. А зачем надо было подставлять Петрова?

– Думаю, из зависти. Машуня Фёдора Ивановича любила так, как любят всего один раз в жизни. Она ради него была готова… себя в отстой слить. Вообще про гордость забыть, на манер половой тряпки!.. Только ему этого не нужно было…

В голосе Леры прозвучал такой надрыв, такая страсть, что Анастасия ей тоже позавидовала. Страсть свободного человека. Того, который не опутан цепями условностей и любит как дышит. Не просчитывает наперёд каждый свой шаг, не рассуждают о том, что скажут о нём люди…