Драма в Тихом океане

– Послушай, – Анастасия продолжала осторожные расспросы, – если вы были друзьями, то тебе как никому должно быть известно, как Щербонос к этому пришёл?

Антон Захарович без тоста выпил налитый в обе рюмки коньяк.

– Да она торчала у него в мозгу как заноза! Он ведь только о ней и думал!

– Говорили, он свою жену избивал…

– Так уж и избивал. Но пару раз действительно поднимал руку. Скорее, от отчаяния.

– Потому, что не мог её бросить?

– Просто этого от него никто и не требовал… Ну, как бы это объяснить? Маша от него такого вовсе не ждала. Представляешь, когда собираешься у ног женщины целый мир положить, а ей ничего этого не нужно!

– Тебе его жалко?

– Жалко. Давай выпьем за него.

– За убийцу? Не хочу!

– Настя, ты жестокая.

– А тебе уже хватит.

– Но ведь я же не за рулем. Или ты считаешь, что я могу ингредиенты перепутать: ну, там сахар с солью, а корицу с перцем? Всё равно от этого никто не умрёт.

Он тяжело вздохнул. Зря Анастасия его подкалывала. Глаза у кока были совершенно трезвые. Скорее всего, алкоголь его не брал, хотя ему этого явно хотелось.

– Кого мне в этой ситуации жалко, так это его жену, – заговорила Анастасия после того, как они помолчали. – Одной, с тремя детьми.

– Да, Татьяне трудно придётся. Не материально, нет. У них собственный продовольственный магазинчик. На бойком месте. Доход неплохой приносит…

– А она на Анатолия любит?

– Любит. Потому и детей нарожала, думала его этим удержать. Чувствовала, что он от неё уходит. Ну, в смысле, что ей уже не принадлежит… Младшему-то всего полгодика…

– А ты свою жену любишь?

Кок взглянул на Анастасию с усмешкой.

– Здравствуйте! С чего начала и чем закончила.

– Подумаешь, что здесь такого?

Ну и её понемногу коньяк расслабил, вот и болтает всё, что на ум приходит.

– По крайней мере, я бы из-за другой женщины свою жизнь ломать не стал. Мы с женой в прошлом году серебряную свадьбу отмечали. Так что, особые страсти-мордасти нам не грозят.

– Зарекалась коза капусту не есть!

Она посмотрела в его сердитые глаза и проговорила.

– Не ерепенься. Это я так, тебя подначиваю… Просто хочется понять, почему одни мужчины в мир страстей окунаются, а другие так до конца жизни и не знают, что такое роковая страсть?

– Я всё же думаю, что их отличает чувство ответственности. Умение держать себя в руках. Вот ты хоть стреляй меня, никогда не поверю, будто человек может быть над своими чувствами не властен! Скорее я поверю в то, что клин клином вышибают. Будь это где-нибудь на суше, уверяю тебя, Толя сумел бы утешиться.

– Если бы бабушке колеса, она бы автобусом была.

– Я знаю присказку посочнее, – ухмыльнулся он.

– Мы говорим о чём угодно, только не о смерти Маши. Совсем ведь молоденькая девчонка.

Он посерьёзнел.

– Что поделаешь, её уже не вернешь, потому и говорим про Анатолия. А вдруг ему ещё помочь можно?

Анастасия возмутилась.

– Помочь… избежать наказания?

– Не судите, не судимы будете!

– Я в таком ключе говорить с тобой отказываюсь!

Она поднялась из-за стола.

– Ну, и напрасно, – пробормотал Антон Захарович. – Кому станет лучше от того, что мы заодно лишим нормальной жизни нормального мужика?

Это уже ни в какие ворота не лезло! Получается, Антон если и не оправдывал своего дружка, то и не очень его осуждал. За убийство!

– Как сказал один умный человек; «Око за око – и скоро весь мир ослепнет!» Тебе-то Анатолий ничего плохого не сделал. А Машу ты едва знала. Тогда чего ты так крови жаждешь? Может, заодно хочешь отомстить ещё кому-то? Или в лице Анатолия всем остальным мужчинам?

– Тебе я тоже ничего плохого не сделала, – сказала она, уже идя к выходу, – но это не мешает тебе говорить гадости человеку, который всего лишь не разделяет твою точку зрения.

Внутри неё всё кипело.

Глава двадцать четвёртая

– Игорь Валентинович, товарищ старпом! – забарабанили в дверь каюты.

Анастасия тихонько застонала. Нигде на судне покоя нет. Она пришла к Игорю отдохнуть от мрачных мыслей и от всего того, что в её каюте так и не дало ей заснуть. Но, похоже, здесь о покое можно забыть.

– Чёрт знает, что! – выругался Игорь, осторожно отодвигая голову с Анастасии со своего плеча. – Говори, не говори, всё время одно и тоже. Могли бы вспомнить, что люди уже давно телефон изобрели. Нет, ломятся в каюту…

– Минуточку! – крикнул он, споро влезая в джинсы и футболку на манер тельняшки.

Масло масляное, подумала она, уж на море мог бы носить то, что напоминает о земле.

– А ты спи, – он наклонился и поцеловал Анастасию. – Я скоро.

Но она не в силах была лежать и дожидаться, когда он придёт и всё ей расскажет. Недаром говорят, что хуже всего ждать и догонять. Казалось, Игоря нет целую вечность, так что она оделась и вышла из каюты, закрыв дверь на ключ – знала, где он лежит.

Решила про себя, если Верещагин попытается на неё прикрикнуть, она скажет… что ей зачем-то нужно в лазарет… Вот, Панкратова проведать. А пока она разыскивала его, чтобы отдать ключ от каюты.

Пошла Анастасия зачем-то к каюте боцмана, где тот теперь сидел под домашним арестом, как совсем недавно Федор.