Драма в Тихом океане

– Помогал… так ведь не убивать же! На самом деле, я перед ним до сих пор свою вину чувствую: что за друг, который с твоей женщиной переспал?.. Вот и помог. Говорил ведь, что скрываясь только хуже себе делает, да разве он послушает?.. Пургену ему подсыпала?

– Пурген – это старое средство. Сейчас есть куда более мощные. И надежные.

Антон Захарович захохотал, и тут же будто захлебнулся смехом. Нахмурился.

– Об этом кто-то ещё знает?

– Все знают, – честно призналась Анастасия.

Он некоторое время внимательно на неё смотрел.

– И тебе его не жалко?

– Мне Машу жалко.

– Но ты её почти не знала.

Все об одном и том же! Как будто жалеть можно только хорошо знакомых…

Антон Захарович вдруг в момент отбросил все церемонии и приседания, и стал говорить жестко, без экивоков, так что Анастасии ничего не осталось, как только следовать его примеру.

– Мне кажется, что теперь я знаю её даже лучше вас. Хотите, расскажу?

– Хочу, – неожиданно согласился кок, хотя она сказала это просто так.

– Ну, слушайте. Жила-была девочка Маша Рюмина. Одна у своих родителей, которые, надо сказать, поздновато её родили. По крайней мере, маме было в ту пору сорок два года…

– Ты посмотри, а я и не знал, – удивился кок.

– Наверное, она считала это не слишком существенным. Так себе, мелкие подробности. Это Зинаида Поликарповна меня просветила. Она с родителями Маши хорошо знакома. Владивосток – город маленький.

Кок смотрел на Анастасию, не отводя глаз, словно не был, пусть и косвенным, участником этой истории. И смог кое-что добавить к рассказу.

– Только вот, чего вдруг профессора Рюмины решили на старости лет завести ребенка, остается лишь гадать. Известная не только в городе, во всей России, пара ученых… Видишь, я тоже кое-чего знаю.

– Странный ты, Антон. Все хотят детей. Правда, один мудрец сказал: вот уж кому не следовало иметь детей, так это родителям. Но я, кажется, у тебя научилась цитировать…

– Продолжай, а то я тебя перебил.

– Меня все перебивают, – удивилась своему открытию Анастасия. – Может, я делаю слишком длинные вступления?

– Скорее всего, потому, что ты говоришь очевидные вещи. Те, что мы сами должны были бы знать, но почему-то не знаем. Вернее, не обращаем внимания. Вот что значит глаз не замыленный! И что, родители Маши, плохо её воспитывали?

– Почти совсем не воспитывали. То есть, сначала это делала гувернантка, а потом девочка оказалась предоставленной самой себе. Но при этом получала почти всё, что хотела. То есть, капризы её удовлетворялись моментально.

– Чтобы она не отвлекала?

– Примерно так.

И тут они услышали звук выстрела. Анастасия побледнела.

– Разве у кого-то на судне есть оружие?

– У капитана есть, – пожал плечами кок, почему-то нисколько не удивившись. – В сейфе.

– Но раз он его достал, а тем более, выстрелил…

Теперь и размякший было кок встревожился.

– Значит, выстрелил он в Анатолия.

– Подумать только, а некто Герасимов меня уверял, что должность судового врача – сплошная синекура.

– Но стреляют-то не по вам, – философски заметил Антон Захарович.

А потом они, не сговариваясь, заторопились к выходу из кают-компании.

Глава двадцать шестая

На палубе оба застали странную картину: капитан и старпом, перегнувшись через борт, смотрели на море.

– Ты его подстрелил? – спросила Анастасия у Демидова, забыв даже о субординации.

– Представляешь, он вырвался у нас из рук и побежал. А потом прыгнул за борт.

– Вы пошли арестовывать боцмана с оружием? – теперь она обратилась к Игорю.

– А как ещё можно это делать, если убийца в бегах…

Он укоризненно взглянул на кока, но тот тоже смотрел теперь за борт.

А потом все, как один, взглянули на море за кораблем, который уже прошёл то самое место.

Верещагин побежал к телефону у трапа и что-то заговорил в трубку. «Суриков» стал замедлять ход.

– Под винт затянуло, – сказал Демидов, отворачиваясь, хотя пенный след вовсе не был окрашен кровью. И добавил раздраженно. – Ну, и чего вы на меня смотрите? Я вообще стрелял в воздух! Просто крикнул, как обычно в фильмах: «Стой, стрелять буду!» И как учили, первый выстрел в воздух…

– Надо остановить судно! – вскрикнул кок.

Капитан взглянул на него с усмешкой.

– Да уж догадались… Не надеетесь же вы, что он выплывет.

– Всё равно…

Антон Захарович судорожно вздохнул и отвернулся.

– То, что боцман наверняка погиб, меня огорчает, как и каждого нормального человека. Я знаю, вы были друзьями… Но теперь ты, Антон, должен бога молить, чтобы полиция не поинтересовалась, кто помог Анатолию скрываться?.. Я им эту мысль подбрасывать не буду, но ты знаешь, что бывает тому, кто укрывает убийцу.

– Он всё равно её любил…

– Замечательное оправдание для убийства.

– Бедная девочка, – согласился кок.

– Как раньше моряки без баб плавали, ума не приложу! – пробормотал капитан.

Это он так выразил своё недовольство произошедшими на судне событиями.

Как всегда, крайней оказалась женщина. Никто даже спасибо ей не сказал…