Драматическая миссия. Повесть о Тиборе Самуэли

Петер Фёльдеш — известный венгерский писатель. В его творческом арсенале имеется немало крупных художественных произведений. Большинство их посвящено теме, отражающей важнейшие периоды истории венгерского рабочего движения. Первый роман писателя — «Извилистая Драва» был опубликован в 1953 году. О венгерских интернационалистах, активных участниках социалистической революции и гражданской войны, о героических сражениях венгерской Красной Армии в 1919 году и о венгерских борцах за свободу испанского народа в период гражданской войны в Испании повествуют романы его большой трилогии — «Сто тысяч» (1957 г.), «Небесный бронепоезд» (1959 г.) и «Испанская рапсодия» (1961 г.). Петер Фёльдеш — автор романов «Незабываемый май» — о борьбе венгерской коммуны против Антанты, «С противоположного берега» — о выдающемся военном деятеле Советской Венгрии — Ауреле Штромфельде, исторической теме посвящены произведения писателя для молодежи — «Встреча под землей», «Фиолетовый свет».

Петер Фёльдеш дважды удостоен Литературной премии имени Аттиллы Йожефа — в 1953 и 1962 годах.

Книга первая Человек

Он был гордым, «своенравным», как называют на его родине — в Ниршеге — людей гордых, но не заносчивых.

Бела Кун

Глава первая Капрал

…буржуазия но только выковала оружие, несущее ей смерть; она породила и людей, которые направят против нее это оружие, — современных рабочих, пролетариев.

Коммунистический манифест

1

В феврале 1915 года несколько артиллерийских снарядов в прах развеяли иллюзии Тибора и подвели черту под его прошлой жизнью.

Первый снаряд разорвался за насыпью, в ста шагах от построенного в шеренгу отделения. Новобранцы сразу легли и в страхе прижались к земле.

— Встать! — взревел бравый капитап Мацаши, едва смолк грохот. — Команды «Ложись!» не было. Трусов будем подвешивать!

Это не было пустой угрозой. В австро-венгерской армии часто применялось наказание: провинившегося на несколько часов подвешивали к столбу или к дереву за руки, связанные на спине, так, чтобы наказанный лишь слегка касался носками земли.

Фельдфебель Тира метался, хватая распластавшихся на земле новобранцев, и, встряхнув, ставил на ноги.

Нервно помахивая тростью, еле сдерживая ярость, к взводу направился командир батальона. Через неделю новобранцев отправят на фронт. Они должны привыкнуть к окопной «музыке»!

За насыпью, где дрожали на весеннем ветру три тоненьких деревца, пропел второй снаряд и третий. Казалось, разверзлось небо. Все потонуло в дьявольском грохоте. Земляной фонтан взмыл к небу, из причудливого дымного облака градом посыпались комья и осколки. И мгновенно три тоненьких беззащитных деревца превратились в три жалкие обугленные жерди.

Солдаты, несколько придя в себя, растерянно озирались. Только что. подчиняясь приказу, они стояли недвижимо, словно парализованные. Через несколько дней там, на фронте, между ними и снарядами не будет никакой насыпи. «И один из них может прийтись по мою душу…» — мелькала мысль у каждого.

Самое страшное было то, что никто — ни молодой цыган справа от Тибора, ни крестьянский парень слева — не имел ни малейшего представления о том, ради чего им не сегодня-завтра придется расстаться с жизнью. К Тибору судьба оказалась беспощадной: он знал, ради чего. Правда, ему было не легче от того, что он видел подоплеку преступления, именуемого войной. Хотя социал-демократы в своей практической деятельности потерпели крах и Тибор разочаровался во многих их лидерах, но теоретическая школа, которую он прошел, находясь в партии, не пропала даром. Шовинистический угар не коснулся его души.

Уже в июле минувшего года ему стало ясно: все, во что верили честные люди, на что надеялись, к чему стремились, превратилось в прах. И грубая брань капитана Мацаши звучала этому надгробной речью. Пустые иллюзии достойны таких похорон.

Вот уже более полугода погибают на войне люди. Люди погибают. За что?

В Тиборе все восставало против воины. Нет, это не был инстинкт самосохранения! Погибнуть в борьбе — есть ли смерть почетнее, но безвестно сгинуть в чертовой мясорубке?.. Право же, он еще пригодится родине!

Едва редакция газеты «Ненсава», где он работал, выхлопотала для него отсрочку, как он тут же выступил с резкой антивоенной статьей. Цензура, разумеется, зарезала статью, а военные власти, поспешно присвоив ему чин капрала, вручили новому вольноопределяющемуся ружье. И вот он вместе с темн, кош на войне издавна называют пушечным мясом.

Капитан, стоявший поодаль, подал знак, и тотчас фельдфебель Тира, ни на мгновенно но спускавший с него глаз, скомандовал:

— Нидер![1] Направление — насыпь! По-пластунски вперед!