Драматичное счастье

Со временем эта маска стала в пору ей, отчего она перестала снимать ее и свыклась с идеей быть послушной затворницей, обслуживавшей аппетиты банкира. Боброва прекрасно понимала, что родители сделали все от них зависящее, чтобы обеспечить любимой дочери лучшую, в сравнении с их, жизнь. Прислушиваясь к наставлениям, Софья считала своей прямой обязанностью следовать воле родителям. Допускала ли она когда-нибудь мысль о возможной, нет, случайной измене? Возможно, допускала, но изредка, не относясь к этому серьезно, считая это глупостью, порождением разыгравшейся фантазии. Тем хуже она ощущала теперь себя, сознавая, что эта фантазия воплотилась в жизнь, навсегда изменившуюся из-за неосмотрительности дамы. Спустя две недели, она решила рассказать правду.

Константин в ту пору был сам не свой. Приходя домой, он бросал недовольный, озлобленный взгляд на жену и, молча пережевывая кусочки мяса и овощей, сопел, сжимая руки в кулаки. Атмосфера, царившая в их квартире, и без того не располагала к откровенным разговорам, помогавшим разобраться в сути проблем. Тем не менее Софья отдавала явное предпочтение молчанию, старательно избегая любую возможность поговорить. Изнемогая от желания признаться, женщина тяжело справлялась с истязаниями совести, вечно напоминавшей и взывавшей к разуму. Но именно разумными доводами руководствовалась Боброва, понимая, что злой муж может не сдержаться и придушить хрупкую чиновницу, размозжив мозги выстрелом из трофейного пистолета, искусно спрятанного в кабинете.

И вот она, приодевшись, накрасив губы и подведя брови, подошла к как бы родному человеку и, положив холодную руку на его мясистые пальцы, запачканные маслом от сэндвича, произнесла заветную фразу: «Я изменила тебе с каким-то студентом. Пару недель назад. Ты был тогда в командировке». Повисла ожидаемая и резонная пауза, понадобившаяся для осмысления и продолжения возможного диалога. Обождав, жена, пискнула, словно полевка: «Прости».

Бобров лишь довольно усмехнулся. Судя по всему, из последних новостей, которые он получал от различных людей, этот ответ более всего удовлетворил его, приводя мужа Софьи в некоторое изумление. Дыхание пузатого банкира участилось, сам он откинулся на спинку кухонного стула. Медленно, выжидая момент, мужчина щепетильно вытирал сладкие губы и масляные пальцы.

Он молчал и продолжал улыбаться. Было в этой усмешке что-то дьявольски притягательное, но Софье стало не по себе. По странной реакции мужа она поняла, что этого он и ждал.

– Милый я хочу быть с тобою честна. Я не хочу развода – наконец проронила она.

– Жаль расстраивать, но я хочу. Ты стареешь и высыхаешь на глазах, теперь же водишь шпану в мой дом.

– В наш, милый! – перебила его Софья.

– В мой. Ты знаешь, где твое место.

– Нет-нет-нет, дорогой, прошу, одумайся – слезы одномоментно хлынули градом, а сама Боброва кинулась ему в ноги, целуя колени и вымаливая прощение.

Он грубо оттолкнул ее, сопроводив сие действо смачной пощечиной, оставившей красный след на щеке Софьи. Заливаясь слезами, Боброва бросилась к шкафу, где смогла отыскать свою шляпку с черной вуалью, темно-зеленое выходное платье и туфли с застежками. Спешно одеваясь, она постоянно спотыкалась, падала, как ужаленная, носясь по квартире и ища свои вещи.

Муж дал ей на «сборы» меньше пяти минут. Софья ничего не соображала, постоянно щипала себя за кожу, покрывшуюся мурашками, в надежде проснуться. Но этот «затянувшийся» сон и не думал заканчиваться. Константин медленно подошел к женщине и обеими руками подхватил ее, толкая в сторону выхода вместе с вещами. После он одним резким движением вытолкнул ее, бросая вослед пальто и сумочку, которой она дорожила больше всего. Павшая и униженная Софья продолжала рыдать; женщина истошно кричала и била в дверь, прося впустить ее обратно. Боброва не переставала верить в прощение и счастливый финал. Не получив внятного ответа и устав от бесполезных частых ударов по металлу, она побрела вниз, шагая по бетонным ступенькам, по которым совсем недавно она поднималась пьяная со случайным любовником, разрушившим ее семейную жизнь, если от нее хоть что-то оставалось к тому моменту.

Не зная, как ей поступить и что делать дальше, Софья нашла единственный выход из сложившейся драмы. Неспешно она поплелась к храму, что стоял у моста, делившего город на две части по реке Волге. Путь ее был долог. На протяжении всей дороги Боброва постоянно прогоняла только что состоявшийся диалог с мужем, точнее уже с бывшим мужем.

«Как же разводиться? Я имею право на половину собственности. Хотя, его адвокат сделает все, чтобы оставить меня без гроша. А потом он возьмет ее прямо в нашей спальне, которую с заботой обставляла я. Я, а не эта девка!» – возмущалась уже на подходе к храму Софья. Женщина практически преодолела половину моста, как вдруг на пути ей встретился обаятельный молодой человек с карими глазами, в котором она будто бы узнала старого знакомого.