Драматургия буржуазного телевидения

С космическими пришельцами и явлением потусторонних сил успешно конкурирует в массовой серийной телепродукции безудержная экзотика шпионских серий. Роль экзотики в создании дезориентирующего зрителя образа действительности весьма велика. Политическая окраска шпионских детективов смягчается и приглушается экзотическим обрамлением, создающим видимость чисто развлекательного характера этих передач. Одни и те же аксессуары и мотивы нередко кочуют из серии в серию. К примеру, в английской серии «Мстители», действие которой происходит в наши дни, есть эпизод, когда герои попадают в шотландский замок. Там находится стеклянная фигура женщины, приносящая несчастье хозяевам. Подобный же замок есть и в «Преследователях» — детективе совместного англо — американского производства. И вновь на экране атмосфера тайны и тревоги: у хозяина устрашающая внешность, он напоминает Дракулу (изо рта у него даже торчат клыки).

Такая перекличка подробностей сама по себе значима. Она лишний раз свидетельствует о том, что экзотика входит в «обязательный ассортимент» шпионских серий. Особенно характерно обращение к ней в тех случаях, когда теледетективы действуют на Востоке, в Азии или Африке. Роскошные дворцы, храмы, в которых совершаются далеко не благочестивые дела, драгоценные шкатулки и амулеты, обладающие магическими свойствами, — все это в изобилии предстает перед зрителем в таких сериях, как «Я — шпион» или «Миссия — невозможность».

Но экзотичным в серийной телепродукции может быть не только антураж. Экзотика порой выдается за некую «норму жизни», например, когда современная действительность предстает на телеэкране в форме своеобразной робинзонады. В 1967 году появилась английская телесерия «Переселенцы», повествующая об увлекательной и полной романтики жизни семейства Куперов, покинувшего Лондон и поселившегося среди зеленых лугов и пастбищ Энгельтона. Основной акцент в серии делался на очаровании патриархального уклада, возвращение к которому якобы способно разрешить все проблемы, выдвигаемые современной цивилизацией. Та же фальшивая идиллия изображена и в американской серии «Зеленые акры», которая на протяжении последнего десятилетия пользуется неизменной популярностью у зрителей.

В своей совокупности серийная продукция разных жанров создает на экране странный мир, в котором все зыбко и условно и в то же время все возможно, все может быть. Необходимой его частью оказываются и те серии, в которых внешне «все как в жизни».

Зритель видит на экране улицы, похожие на те, по которым он ежедневно ходит, квартиры, напоминающие его собственную, героев, ведущих в общем такие же разговоры, какие и он ведет. Разве что дела его складываются не так благополучно, как у персонажей семейных серий, и под крышей его дома не кипят столь бурные страсти, как в «мыльных операх». И все же зритель готов поверить, что между его жизненным укладом и миром экранных героев нет существенной разницы.

Но внешность таких серий обманчива. На экране разворачивается повествование, лишенное правдивости, ибо в нем нет подлинного драматизма. Зато оно в избытке наделено драматизмом мнимым, искусственным, нарочитым, призванным восполнить бессодержательность конфликта и скрасить стереотипность сюжетов и персонажей.

Конфликт же, как правило, строится по схеме, в основе которой лежат два принципа: любовь плюс обладание (вещами, властью, женщиной и т. д.). Слово «любовь» здесь не случайно стоит на первом месте: любовные отношения — главный предмет интереса в той части серийной телепродукции, которую зритель склонен воспринимать как отображение собственной жизни. Они служат почти непременным дополнением, обязательной приправой ко всему, о чем рассказывается в серии.

Столь же важен и традиционный хэппи энд, завершающий большинство путешествий в иллюзорный мир и вселяющий в душу сладостное чувство успокоения. Успокоительный хэппи энд стал настолько привычным и необходимым для многих зрителей, что, не получив его, они считают себя попросту обманутыми. Известен случай, когда в финале одной из английских серий героиня упала из лодки в воду и не была спасена, а утонула. Часть аудитории выразила негодование по этому поводу, считая, что создатели серии не имели права так поступить ни со своей героиней, ни с публикой [3].

Привлечению зрительского внимания способствует усиленная динамика действия и подчеркнутая доверительность повествования. Оно обычно строится так, будто о событиях серии рассказывается только одному человеку, сидящему перед телевизором в своем кресле. Сюжеты семейных серий преподносятся в меру целомудренно, но с известной долей интимности. Что касается «мыльных опер», то их сюжеты зачастую выглядят подсмотренными в замочную скважину.