Драматургия фильма

Очень часто решающие повороты сочетаются с кульминацией. Они могут стоять перед ней («Ночи Кабирии») или сразу же после неё («Иван Грозный», «Долгие проводы»), они могут вплотную предварять кульминацию и тут же следовать за ней («Полет над гнездом кукушки», «Пианино», «Возвращение»).

Почему особенную важность в фильмах приобретают повороты именно предфинальные? Потому, видимо, что они, как и кульминации, придают произведению вид законченности (самое главное свершилось!). Именно финальным перипетиям Аристотель придавал большое значение: «тот объем достаточен, внутри которого при непрерывном следовании событий... может произойти перемена от несчастья к счастью или от счастья к несчастью»[81].

Отрицается ли предфинальным поворотом возможность открытости финала? Нет, более того, открытый финал может следовать только после кульминации и главной перипетии: решающее сражение произошло, но конфликт не исчерпан — противник как будто поражен, но неизвестно, что он предпримет завтра — не соберет ли новое войско?

Следует признать: умение создавать перипетии вообще лежит в основе умения строить напряженное сюжетное действие. Недаром на первых порах овладения драматургической грамотой студентов-сценаристов заставляют сочинять этюды, в которых главной составляющей является неожиданный финальный поворот.

Ведь что такое настоящая «история»? Это состав событий, содержащих определенное число поворотов действия.

Подготовка перипетии

Но сделать сюжетный поворот неожиданным — это еще далеко не все.

Поворот должен быть подготовлен!

Обязательно! Только тогда он драматургически будет выглядеть закономерным, вытекающим из существа сюжета, а не продуктом авторского произвола (сделаю все наоборот!). Только тогда про него можно будет сказать словами поэта Валерия Брюсова:

«Конец негаданный,
Но неизбежен он»
(«Сонет»).

О необходимости подготовки решающих поворотов в жизни героев произведения заботились и наши великие классики. В работе, посвященной Л. Толстому, в частности, его роману «Анна Каренина» Д. Мережковский писал: «При первой встрече Анны с Вронским он видит... труп человека, раздавленного поездом...» Затем Д. Мережковский напоминает читателям романа о французских словах, которые произносит темный мужик в снах Анны и Вронского: «Il faut le batter, le broyer, le pétrir» («Надо его бить, раздавить, размозжить»). И, наконец, итог: «В конце трагедии Вронский увидит окровавленное тело самой Анны»[82].

Еще нагляднее подготовка перипетии работает в кинофильмах — ведь они демонстрируются в ограниченном промежутке времени. Когда зритель встречается с неожиданным для него поворотом действия, он должен вспомнить какие-то моменты из предыдущих эпизодов — детали, слова, поступки персонажей, которым он не придал особого значения, но которые теперь мгновенно обнаруживаются в его сознании и выстраиваются в образную и смысловую цепочку: «Ну, конечно, так и должно было случиться!»

В финальных сценах фильма Ф. Феллини «Ночи Кабирии» нас потрясает поворот: застенчивый человек, назвавшийся бухгалтером по имени Оскар, так робко ухаживающий за мечтающей о настоящей любви проституткой Кабирией и предложивший ей руку и сердце, оказывается тем, кто подготовил безжалостное преступление — ограбление и убийство героини. Пораженные открытием, мы вспоминаем, что этот человек присутствовал в зале варьете, где Кабирия во время сеанса гипноза расказала свою мечту о молодом человеке по имени Оскар, а затем с гордостью сообщила, что у нее на окраине Рима есть собственный дом. Вспоминаем и то, как рассеян был «Оскар» и одновременно самоуглублен, когда шел с Кабирией через лес к обрыву над рекой, где все и должно было случиться — «Конец негаданный, но неизбежен он!»...

И еще мы вспоминаем, что ведь в самом начале фильма Кабирию уже один раз ограбил и попытался утопить молодой ее сожитель Джорджио...

Или другой пример: муж Ады («Пианино») отрубает ей палец — эта сцена подготовлена Джейн Кемпион многократно. В одной из начальных сцен фильма Стюарт рубит дрова; подчеркнуто крупным планом показан воткнутый в пень топор. На репетиции самодеятельного театра теней исполнитель роли Синей Бороды занес бутафорский топорик над пальцами пожилой дамы — та испугано отдернула руку. Наконец, уже в ходе самого спектакля «театра теней», когда сие «действо» зрители наблюдали на натянутом полотне экрана, местные аборигены, незнакомые с условностями искусства, сорвали представление, помешав «совершиться злодейству».

В фильме «Возвращение» А. Звягинцева предкульминационный поворот, когда маленький герой решает покончить с собой, спрыгнув с многометровой вышки, подготовлен тем, что в самом начале картины мальчишка, в отличие от других ребят, не решился спрыгнуть с вышки в воду и затем сильно переживал по этому поводу.

Для обеспечения необходимого эффекта неожиданности перипетии мастера драматургии: