Драматургия Югославии

Б о р и к а (в растерянности). Я не хочу вмешиваться, но… У Данчо, мне кажется, было хорошее предложение. Делайте в ночную смену другую работу, готовьтесь к завтрашнему дню…

Д р а ш к о. Выдать рабочим по метле и фартуку? Оставь, прошу тебя.

К о н д а р к о. Как хочешь… Здесь ты командуешь… (Поворачивается, чтобы уйти.)

Б о р и к а. Куда вы, профессор? У вас действительно нет причин ссориться. Может быть, вы не поняли друг друга? Может…

К о н д а р к о (прерывает ее жестом). Он сейчас чувствует себя сильным и не нуждается в понимании… Извините, коллега. Не буду больше мешать вам… (Идет к выходу и вновь оборачивается.) Я хочу сказать — моя песенка спета… Через год-два ты, может быть, увидишь, как я сижу на какой-нибудь пенсионерской скамейке в парке, опершись подбородком о трость… Если заметишь, что я задремал, скажи себе: этот старик любил меня… Он не всегда был прав… но… старался… (Обрывает мысль.) Спокойной ночи, Борика… Спокойной ночи, дети… (Уходит.)

Д р а ш к о (после паузы). Извини, Борика…

Б о р и к а. Ну и ну!.. Можно подумать, что вы уже больше не друзья!

Д р а ш к о. Это мне уже действует на нервы. И так каждый день. Следят за мной, советуют, контролируют! Боятся, что ли, что я заминирую им объект? (Садится и нервно постукивает кирпичом, трое присутствующих смотрят на него выжидающе.) Что вы на меня смотрите? Я никого не убил. Но если я когда-нибудь стану мерзавцем… (Бросает кирпич.)

Б о р и к а (к Славко и Данчо). Ну что, ребята, я сегодня останусь без ужина? Или мне идти одной?

Д р а ш к о (встает, берет ее под руку). Идем… Славко, сегодня ночью ты здесь распоряжаешься. Если хочешь, бетонируй, не хочешь — делай, что знаешь. (К Данчо.) А ты иди к своим гостям. (Уходит вместе с Борикой.)

З а щ и т н и к. Дайте свет, пожалуйста!

Включается нормальное освещение. Тюлевый занавес поднимается. Драшко уже вернулся на свое место. Данчо подходит к Защитнику.

Д а н ч о. Вот какой был разговор. Я сейчас вспоминаю, что это было дней за десять до аварии, в среду. Драшко и раньше пропадал, а в тот день больше не появился на стройке. В следующую пятницу у нас уже был готов бетонный каркас, девять этажей… Только приступили к десятому, как треснули опоры и все рухнуло…

З а щ и т н и к. В течение этих десяти дней вы писали сводки?

Д а н ч о. Да должны были!.. (Все более увлеченно.) Но мы не писали против Драшко! Он может думать, что хочет, но мы, я и Славко Лиляновски, не были шпионами, наоборот, мы его выгораживали, писали, что якобы он приходил на стройку, делал проверку — правильно? Но мы лгали! Лгали, что он нашел такие-то и такие неполадки и наказал этих рабочих! А его не было по целым дням, пусть сам скажет, так ведь? Мы не написали ни одного слова против Драшко. Ни слова!..

З а щ и т н и к (к Судье). Спасибо. У меня нет других вопросов к свидетелю.

П р о к у р о р (вскакивает). Прошу слова!

С у д ь я. Пожалуйста.

П р о к у р о р. Из-за неправильной тактики мне не удалось получить от свидетеля эти важные факты, которые я использую в обвинительной речи. Пользуясь случаем, я публично выражаю сердечную благодарность коллеге защитнику за оказанную мне помощь. (Защитнику.) Спасибо. (Садится.)

Защитник усмехается, как человек, которому известно больше.

С у д ь я (Защитнику). У вас нет… ничего в связи с этим?

З а щ и т н и к. У меня? О нет, нет! Коллега был весьма любезен. Благодарю.

С у д ь я (к Данчо). Вы свободны, можете идти на свое место. Спасибо.

Все садятся.

(Ударяет молотком.) Вызывается свидетельница Даница Каровска.

Д а н и ц а  встает с кресла в первом ряду зрительного зала и медленно идет к месту для дачи свидетельских показаний. Это на редкость красивая, женственная особа, отдающая себе отчет в том, что после рождения двух сыновей она еще больше похорошела. Все же заметно, что арест Драшко был для нее неожиданностью. На ее лице — выражение страха за возможные последствия, смешанное с решимостью бороться.

С у д ь я. Скажите нам ваше имя, фамилию, когда родились и другие биографические данные.