Драматургия кино

(Обращаясь к людям, несущим мертвецов, и показывая на скамью у стены). Туда... посадите их...

Дорадос сажают мертвых на скамью,

на которой они недавно сидели в качестве подсудимых.

В зале водворяется тишина.

Теперь все — молчать! У нас сейчас будет суд!..

Судья (выступая вперед). Я — слуга правительства. Я требую, чтобы меня выслушали.

Вилла. Ладно... Можете продолжать... А вот и судьи. (Показывает на мертвых пеонов.)

Судья (в отчаянии, умоляюще). Я не совершил никакой несправедливости. Я только выполнил мой долг.

Вилла (мертвецам). Вы слышите, судьи?.. Долг!

Судья. Этих людей прислал ко мне дон Мигуэль, чтобы судить их за их преступления...

Вилла. Какие преступления?

Судья (панически управляющему). Скорее!.. Дайте ему список... Ну, скорее же!

Управляющий подходит, трясясь от страха, и протягивает Панчо список.

Управляющий. Вот... Здесь полностью все записано.

Вилла. Вот беда! Я не умею читать. Ты прочтешь это судьям. Их уши слышат так же хорошо, как и твои... Но, может быть, сейчас и слух стал хуже — так ты читай им громко... Громко!..

Судья. Но это издевательство!.. Я требую... требую справедливости.

Выстрел. Судья корчится. Мы видим Фъерро, устало глядящего на труп. Из дула его револьвера идет дымок.

Вилла (Фъерро). Почему ты не дал ему договорить? Теперь испортил весь суд. Фьерро. Мне не нравится... Длинно чересчур...

Вилла. Ну, ладно. Ускорим это... Теперь я объявляю вам свой судебный закон... Закон Панчо Виллы. Вот какой закон: двух за одного!.. Понятно?!. Когда убит один пеон, я убиваю двух управляющих или кого-нибудь подходящего. Одну минуту, Фьерро... (Вилла поворачивается к мертвым судьям и с поклоном спрашивает их.) Судьи не имеют возражения? (Делает паузу, как бы ожидая ответа, затем поворачивается к Фъерро.) Возражений нет... Приканчивай, Фьерро!..» (Вилла выезжает из зала.)

Фъерро, сидя на судейском кресле, с револьвером в каждой руке, начинает расстрел.

Задача-тема этой сцены: суд Панчо Виллы, суд-возмездие. Вначале короткая экспозиция сцены: зал суда, в зале хозяйничает Фьерро со своими людьми; судья, секретарь, управляющий и др. — во власти виллистов. Затем идет завязка сцены: в зал на коне въезжает Панчо Вилла, за ним его дорадос вносят снятых с виселиц пеонов. Вилла объявляет: сейчас будет суд. Затем идет развитие сцены: Вилла судит, судья оправдывается, протестует, борется за свою жизнь, — перипетия; Фьерро надоела эта комедия, он стреляет в судью. Затем идет вершина сцены, ее завершающий момент. Панчо Вилла объявляет свой судебный закон и свой приговор. Затем развязка: Фьерро расстреливает осужденных. Следующая сцена, заключительная в сценарии, носит другой характер. Если предыдущая была сценой внешней борьбы (нападения, мести), то эта является сценой глубокой внутренней страстности (сценой пафоса — по терминологии Аристотеля). В ней мало внешнего движения, она сплошь состоит из разговора, но разговор этот чрезвычайно драматичен. В последнее мгновение перед смертью Виллу охватывает одно страстное желанье, чтобы его смерть, которая настигла его при обстоятельствах случайных, в обстановке совсем не героической, была достойна его героической жизни, достойна легенды, сложившейся о нем при жизни в народе, отвечала его представлениям о смерти героев, подвела достойный итог его жизни. Он просит друга Джонни Саикса приукрасить для печати его смерть. Он хочет услышать от Саикса выражение того глубокого и сокровенного, чего он сам не может выразить. Он борется за это последнее слово, которое у преддверия смерти должно в последний 1 раз осветить ярким светом всю его жизнь, он просит Саикса, торопит его. Наконец, это слово сказано Сайксом, и Вилла умирает удовлетворенный.