Драмы

Гордиенко. Ты кому же грозишь, увалень? Тому, что заместо тебя, байбака, в рекруты идет, — вот кому ты грозишь! Эй, люди добрые! Приказую вам, как солдат войска, накажьте байбака! Кушайте пироги, пока не стошнит, — байбак заплатит! (Заметил другого лоточника). А ты чем торгуешь? Гребешки? Полушалки? Сережки? Сгодится! Эй, люди добрые, кому гребешки, кому полушалки, кому сережки? Налетай!

Лепехин-сын. Чтоб на тебя ведьмы в метель налетели и на Лысу гору прихватили! (Швыряет лоточнику несколько монет). Лучше бы мне самому в рекруты...

Пирожков. Понятно, лучше. Рекруту почет и слава. Да ты бы во флоте первейшим матросом был. Встанешь на носу — в Стамбуле сам султан увидит!

Лепехин-сын (почтительно оглядывает Пирожкова). Ну-у?

Гордиенко (увидел нового лоточника). А ты чем промышляешь? Гвоздями? И то подходит! Эй, люди добрые, кому гвозди?

И топорища у него есть! Смотри-ка, как славно! Хватай топорища, кому надо, — всё в хозяйство! Плати, байбак, не жились! Тароватому бог дает, а у скупого черт таскает!

Лепехин-сын. Горе мое... (Вытаскивает кошель).

Пирожков (презрительно). Эх, ты... А я, будь на твоем месте, такой бы фитиль ему сунул...

Лепехин-сын. Это как же фитиль?

Пирожков. А вот так. (Выразительный жест). Плати за всё, сказал бы, — и айда в морские служители! Во флот! Ищи-свищи!

Лепехин-сын. Да, тятька меня розгами тогда посвищет. Он меня для лавки бережет. Наследник. В лавке мне надобно сидеть.

Пирожков. Куда тебе такому в лавке! Головой о притолоку стукаться будешь! А в море крыша высокая — небо да тучки. Ну! Пишись в рекруты! И — со мной, на корабль.

Лепехин-сын. Тебе-то легко, матрос... Пишись! А у меня тятька! Как разложит да ка-ак...

Пирожков. Пока тятька спохватится, ты уже — по морямокеянам... На корабль! А тятьку в лавке оставим! И медлить нечего! (Хочет идти).

Лепехин-сын решительно двинулся за ним.

Гордиенко. Куда?

Лепехин-сын. В моря-океяны!

Гордиенко. Я тебе вот покажу в моря-океяны! А платить кто будет?

Лепехин-сын. Пущай медведь за тебя платит!

Хохот. Лепехин-сын, показывая дули онемевшему от неожиданности Гордиенко, подходит к Пирожкову.

Гордиенко (очнувшись, побежал следом). Куда ж ты? Куда ж? Благодетели, постойте! Да что это? Господин морской служитель! Имейте снисхожденье! Куда ж его?

Пирожков. Разве не слышал — во флот!

Гордиенко. А мне что же теперь? Под нож? Ведь я евонный наемыш. Наняли меня за него. Гордиенко фамилия моя. Сирота — круглый как шарик. Куда ж я денусь?

Пирожков (оглядел критически Гордиенко с ног до головы). Низкорослый больно. Впрочем, сойдет. Пойдем, так и быть. Похлопочу за тебя, авось возьмут...

Гордиенко. Куда возьмут?

Пирожков. В моря-океяны. На. (Вынул кошель). Плати. За гвозди, за топорища. Из жалованья отдашь. Из жалованья служителя флота российского! Иди!

Уходит вместе с Лепехиным-сыном и Гордиенко. Толпа расходится. Звонят радостно колокола. Стучат молотки. Слышны слова команды. К «Святому Павлу» спешит Тихон. Навстречу ему Орфано.

Орфано. Рваное ухо!

Тихон вздрогнул, остановился.

(Подошел ближе, оглядел Тихона, пощупал робу). Красив. Стало, корабельным мастером заделался. Думаешь следы замыть?

Тихон. Что надо?

Орфано. Не спеши, не спеши, Рваное ухо. Поспешишь — людей насмешишь. Не послушал меня, не увел людей — пожалел я тебя. А боле не пожалею. Жди, пока пригодишься. Понял? (Сжал кулак). Вот ты где у меня, мастер корабельный... (Раздельно). Емельки Пугачева атаман, дружок закадычный, советник непременный...

Тихон. Молчи!

Орфано. А мне чего опасаться? Это тебе на свою тень оглядываться. Наипервейший висельник. (Ласково улыбаясь). Ну, путь тебе, дорога... (Уходит).

Тихон с ненавистью, тоской и страхом поглядел ему вслед, пошел к кораблю. Входят Ушаков и Метакса.

Метакса. Я откомандирован в ваше распоряжение, господин капитан первого ранга.

Ушаков. А что за фамилия редкая? Метакса! Откуда родом?

Метакса. С Ионических островов, господин капитан. Земляк Одиссея. Он — с Итаки, я — из Кефалонии. Я грек, обучался в корпусе чужеземных единоверцев в Санкт-Петербурге.