Драмы. Басни в прозе

Конти. Неужели же восприятие каждого человека должно ожидать приговора художника? В монастырь того, кто хочет у нас учиться пониманию прекрасного! Но вот что я должен сказать вам как художник; принц: одна из величайших удач моей жизни — то, что Эмилия Галотти согласилась позировать мне. Эта голова, это лицо, лоб, глаза, нос, рот, подбородок, шея, эта грудь, стан, вся эта фигура стали для меня с тех пор единственным образцом изучения женской красоты. Портрет, для которого она позировала, получил ее отец, живущий не здесь. Но эта копия…

Принц(быстро оборачиваясь к нему). Ну, Конти? Надеюсь, еще никому не обещана?

Конти. Предназначена вам, принц, если только она пришлась вам по вкусу.

Принц. По вкусу! (Улыбаясь.) Что я еще могу сделать, Конти, как не превратить ваш образец изучения женской красоты также в образец и для себя. А тот портрет возьмите снова с собой — закажите для него раму.

Конти. Хорошо!

Принц. Самую красивую, самую богатую, какую только сможет сделать резчик. Портрет будет выставлен в моей галерее. А этот останется здесь. С наброском не стоит так церемониться; его не вывешивают, а предпочитают держать у себя. Я вам благодарен. Конти, я вам чрезвычайно благодарен. И, как было сказано, искусство в моих владениях не должно искать хлеба, пока я сам имею его. Пошлите, Конти, к моему казначею, и пусть он под вашу расписку заплатит вам за оба портрета столько, сколько вы захотите, Конти.

Конти. Пожалуй, мне следует опасаться, принц, что помимо искусства вы хотите вознаградить еще нечто иное.

Принц. О, ревнивые художники! Нет, нет! Так вы слышали, Конти, — сколько захотите.

Конти уходит.

Явление пятое

Принц.

Принц. Сколько он захочет! (Обращаясь к портрету.) Какую бы цену я ни дал за тебя — она будет слишком мала! Ах, прекрасное произведение искусства, действительно ли я владею тобой? Если бы владеть и тобой, еще более прекрасное создание природы! Все отдам, что хотите, почтеннейшая мать! Все, что ты хочешь, старый ворчун! Только потребуй! Только потребуйте! А еще охотнее купил бы я тебя, волшебница, у тебя же самой! Эти глаза, полные прелести и скромности. Этот рот! А когда он раскрывается, чтобы заговорить, когда он улыбается! О, этот рот! Сюда идут. Я еще слишком ревную тебя, чтобы показывать другим. (Поворачивает портрет лицом к стене.) Это, должно быть, Маринелли. Если бы я не вызвал его, какое у меня могло быть прекрасное утро!

Явление шестое

Маринелли, принц.

Маринелли. Простите меня, ваша светлость. Я не ожидал такого раннего вызова.

Принц. Мне захотелось проехаться. Такое было хорошее утро. А теперь оно уже прошло, да и желание у меня тоже пропало. (После краткого молчания) Что нового, Маринелли?

Маринелли. Ничего интересного, насколько могу судить. Графиня Орсина вчера прибыла в город.

Принц. Здесь уже лежит ее утреннее приветствие (показывает ему письмо) или что-нибудь еще. Мне совсем не любопытно. Вы говорили с ней?

Маринелли. Разве я, к сожалению, не ее поверенный? Но если я еще раз стану поверенным дамы, которой вздумается по-настоящему, серьезно полюбить вас, принц, то…

Принц. Не зарекайтесь, Маринелли!

Маринелли. Да? В самом деле, принц? Так это еще может случиться? О, возможно, графиня не так уж не права.

Принц. Во всяком случае — не права. Близость моего брака с принцессой Масса^{72} требует, чтобы я прежде всего покончил со всеми этими связями.

Маринелли. Если бы дело было только в этом, то, разумеется, Орсина должна была бы покориться своей участи, так же как покоряетесь вы, принц.

Принц. А участь моя несравненно тяжелее. Сердце мое приносится в жертву презренным интересам государства. Ей же следует только взять свое сердце обратно, это совсем не то, что отдавать его против воли.

Маринелли. Взять его обратно? Зачем же брать обратно, спрашивает графиня, если это не что иное, как супруга, которую привела к принцу не любовь, а политика? Подле такой супруги возлюбленная может всегда сохранить свое место. Она боится, что ее приносят в жертву не супруге, а…

Принц. Новой возлюбленной. И что же? Не хотите ли вы это назвать преступлением, Маринелли?

Маринелли. Я? О мой принц, не смешивайте меня с безумной, чьи слова я передаю — передаю из сострадания. Вчера она в самом деле необычайно растрогала меня. Она вовсе не хотела говорить о своих отношениях с вами. Хотела казаться равнодушной и холодной. Но посреди самого безразличного разговора у нее невольно прорывались намеки на другую, и так она выдала свои сердечные муки. С веселым видом говорила она самые грустные вещи и, наоборот, шутила с трагическим выражением лица. Она пристрастилась к книгам, и боюсь, что они ее вконец погубят.