Драмы и комедии

Т а т и я  приносит кувшин.

Зря вы лобио не попробовали, но я насильно никого не заставляю. Люблю лобио, особенно когда в нем много соли.

К е ч о (шепотом, Караману). Он нарочно нас лобио хочет накормить, чтоб поросенка влезло меньше. (Макарию.) И как вы такое соленое едите.

М а к а р и й. От соли и человек и скотина больше пьют, а вода тело полнит, но аппетит умеряет.

К а р а м а н. Кечо, пока нет поросенка, хоть сыр попробуем.

К е ч о (берет сыр). Ой, мамочки, через него, как через стекло, все видно. И небо белое, и двор, и господина Макария. И как вам удалось так тонко его нарезать, не иначе — вы были когда-то парикмахером? (Кладет в рот сразу три кусочка сыра.)

М а к а р и й. А говорили — не голодны… Ты запомни, нельзя глотать сыр, как гусак, по три куска зараз. Ты же не у врага в доме. У вас что — трех мертвецов в одном гробу хоронят?

К е ч о. Если они такие тонкие, как этот сыр, то и пятеро влезут. (Протягивает руку за следующим куском сыра.)

Караман бьет его по руке.

М а к а р и й. Не выношу бесхозяйственности. Дочка, готов поросенок?

Т а т и я. Высох, я его загнала в свинарник.

К а р а м а н. Жареного поросенка?

Т а т и я. Почему? Живого. Он в какую-то грязь провалился, пришлось вымыть и сушить у огня.

Караман и Кечо раскрыли рты от удивления.

М а к а р и й. Убери со стола, гости сыты…

Т а т и я. А ты спроси, вдруг…

М а к а р и й. Сам знаю. (Понес стол в дом.)

Кечо успевает схватить два кусочка сыра. Т а т и я  уходит за отцом.

Темнеет.

К а р а м а н. Славно погостили. Жаль, что лобио не пожевали… У меня от голода брюхо горит…

К е ч о. Туже ремень затяни, помогает.

К а р а м а н. Пошли домой.

К е ч о. Ночью, а вдруг волки?

Входит  Т а т и я, вносит лампу.

Т а т и я. Хотите отдохнуть на балконе?

К е ч о. После такого угощения только отдыхать…

Поднимаются на балкон.

Т а т и я  уходит. Появляется  М а к а р и й, тушит лампу.

М а к а р и й. Спать рано, а побеседовать и в темноте можно…

К е ч о. Истинная правда. Вы знаете Амбросия из соседнего села?

М а к а р и й. У которого зимой снега не выпросить?

К е ч о. За него пьют из петушиного рога.

М а к а р и й. Так ему и надо, когда человек скуп, за него нельзя пить из порядочной посуды.

К е ч о. Его сын ищет невесту.

М а к а р и й. А кто отдаст дочь сыну такого человека? Тьфу! (Плюет.)

Входит  Т а т и я.

Т а т и я. Почему вы в темноте? Хотите спать, я постелю. (Зажигает лампу.)

Кечо сидит голый, его одежда развешана на балконе.

Ой, мамочки, что я вижу! (Убегает.)

М а к а р и й. Кто ты, человек?

К е ч о. Свата не узнал?

М а к а р и й. А зачем ты разделся, сват?

К е ч о. В темноте меня не видно, зачем даром изнашивать одежду?

М а к а р и й. Разумные речи…

К а р а м а н. Рехнулся. (Швыряет Кечо его одежду.) Спасибо за привет, за ласку, за угощение, а ночевать мы пойдем в другое место.

К е ч о. Куда ты собрался ночью?..

К а р а м а н. Пусть меня лучше волки съедят, чем я буду гостить у такого жадного человека!

Слышна песня запоздалого путника:

«Пусть в субботу ночь настанет —
В воскресенье тьма растает.
Новая заря займется,
Солнце доброе проснется.

По неписаным законам

Девушки в нарядных платьях
Утром выйдут на балконы,
Каждая достойна счастья.

Суженого ждет любая,

Хочет быть с любимым вместе.
Что-то друг мой шаг прибавил,
Может быть, спешит к невесте?

Слушай, что ты шаг прибавил?

Может быть спешишь к невесте?»

Затемнение.

Светает, кричит петух. По дороге бредут  К а р а м а н и К е ч о.

К а р а м а н. Легче заново родиться, чем найти невесту.

К е ч о. А вон та не подойдет тебе? (Показывает в сторону зала.)

К а р а м а н. Одноглазая?

К е ч о. Ангелов ищешь, а они на небе.

К а р а м а н. Да я бы на любую согласился, лишь бы быстрее.

К е ч о. Решил отступить?

К а р а м а н. Ты меня просто сглазил, у меня уже ноги не идут…

К е ч о. Ладно, говорят, тут рядом есть красотка дворянского рода…

К а р а м а н. Золотко, ты молодец! Дворянских дочек кое-как не растят. Они должны и петь, и плясать, и шить, и ткать, чтобы служанкам показывать, — в общем, они мастерицы бывают на все руки…

Затемнение.