Драмы и комедии

О т е ц  В а с и л и с к. Любовь Ферапонтовна?! Дорогая моя прихожанка… душа во Христе… Если б я знал, что ваши люди меня задержали!..

Л ю б а ш а (резко). Отец Василиск, и я рада вас повстречать. Вы крестили меня, теперь венчать меня будете.

О т е ц  В а с и л и с к. Венчать? (Совершенно изумлен.)

Недоуменно переглядываются раненые партизаны, а кум с маузером даже привстал со своего места.

С кем же вы, Любовь Ферапонтовна, э… э… венчаться изволите?

Л ю б а ш а. Вот с ним. (Указывает на лежащего с испариной на лбу Ивушкина.)

О т е ц  В а с и л и с к (всматривается). Да это ж… тот большевик!

Л ю б а ш а. Крещеный он от рождения. Зовут Гавриилом.

О т е ц  В а с и л и с к. В беспамятстве жених, Любовь Ферапонтовна, грех…

Л ю б а ш а. Я замолю этот грех.

О т е ц  В а с и л и с к. Избавьте, Любовь Ферапонтовна, язык мой не повернется слова обряда и молитву произнести.

Л ю б а ш а (смертельно побледнев, но сдерживая себя). Алешка, дай отцу Василиску мушку понюхать…

Алешка подносит к лицу попа длиннейший «смит-вессон».

О т е ц  В а с и л и с к (заикаясь и бросая ошалелые взгляды на Алешкин «смит-вессон»). Становь на середину ящик, аналой… харя сатанинская…

А л е ш к а. Ты, батюшка, супротив обряда не мухлюй.

О т е ц  В а с и л и с к (возвысив голос). Бла-гос-ловенно ца-а-рство-о… Боже пречистый и всея твари содеятелю ребро праотца Адама… (Стремясь сократить обряд, пробалтывает молитвы.) Боже святый, создавый от персти человека и от ребра его воссоздавый жену, и спряги ему помощника по нему… За неимением венца возлагаю на главы ваши длани своя… Венчается раб божий Гавриил рабе божией Любови… Венчается раба божия Любовь рабу божьему Гавриилу, во имя отца и сына и святаго духа… Господи, боже наш, славою и честию венчай-я!

В этот момент вдали раскатывается пулеметная очередь. Алешка выбегает, возвращается.

А л е ш к а. Сергей Безлапотник из дозора прискакал, весть подал… Петька сюда со своими подходит. Звонарева работа!

Л ю б а ш а (сразу преобразилась, ее покинула медлительность, голос стал чеканным и жестким). Алешка! Поднять отряд. Выйти навстречу да из колка ударить первыми. Слышите, мужики?! С бандитами будем драться, у которых нет ни чести, ни совести…

К у м  с  м а у з е р о м. А ты что, с комиссаром обкрутилась — перекрасилась? С красными ублюдками отдыхать нас устраиваешь? Братанья только недоставало… Хватай ее, мужики, — и в расход!

Любаша оглянулась. Двое-трое дружинников нерешительно двинулись к ней, но она, словно не замечая этого, вынула из кармана браунинг и выстрелила в кума, когда тот дрожащими пальцами вскрывал деревянную коробку своего маузера.

Л ю б а ш а. А те, кто не ушли к Петьке Тельнихину раньше, могут уйти теперь, благо что сам сюда пожаловал. Таких, как Звонарь да этот вот, и сам атаман Анненков приголубит. Алешка, веди отряд! Я не задержусь.

А л е ш к а  и  д р у ж и н н и к и  уходят.

О х а п к и н. Прощай, кум, сам ты наперед меня упокоился.

Уже с минуту лежавший с открытыми глазами, приподнимается Ивушкин, он видит Любашу и не верит, думая, что это сон.

И в у ш к и н. Люба?..

Л ю б а ш а. Гаврюша! (Склонилась над Ивушкиным, бережно притронулась к нему.)

И в у ш к и н. Откуда ты? Среди нас… одна… Ты — пришла?!

Л ю б а ш а. Я с отрядом, случайно…

И в у ш к и н. С тельнихинским отрядом? (Ожесточенно.) Иди, убью… и тебя и Тельнихина…

Л ю б а ш а (спешит объяснить). Ушла я от него, Гаврюша!

И в у ш к и н. Пусти! Ребята… что там за стрельба?!

О х а п к и н. Междоусобно палят, Гаврила Семеныч.

Л ю б а ш а. Это мои… мои бьются! Петька Тельнихин налетел… За мною по степи хороводит, отомстить хочет. Ушла я от него!

И в у ш к и н. Когда ушла?

Л ю б а ш а. Три дня тому… три дня… Тороплюсь я, милый, сразу все скажу. Спасибо, что письмо мне с шахтером своим прислал. Сколько дум передумала! Кружусь по степи, как волчиха подбитая, между теми и этими… Хорошо, люди верные со мной, такие же, как я, горемыки. Скажи мне: что ж мне делать теперь? Где же правда, Гаврюша?!

И в у ш к и н. А хочешь ли ты знать ее, правду?..