Драмы и секреты истории, 1306-1643

Вот почему судьи сочли, «что Жанна страдала противоестественными пороками; они решили, что св. Михаил — это инкуб; как много мужчин и женщин было сожжено в то время за сношения с инкубами и суккубами![87] Из соображений стыдливости Кошон уничтожил все относившееся к нравственности, и точно так же было сделано при оправдании. Тем не менее оставались следы, дававшие возможность проникнуть в ход мыслей судей и угадать, какие цензурные изъятия были сделаны» (см.: Р. де Ринье. Ключ к судебной ошибке, совершенной монсеньором Пьером Кошоном).

Не исключено, впрочем, что ее отказ спать с пожилой женщиной, ее упорное желание делить свою постель только с молодыми женщинами были вменены ей в вину в ходе процесса как что-то вроде признания в склонности к лесбийской любви. В те времена люди спали голыми, и обвинители не пощадили Жанну. Исключение составил монсеньор Кошон. Дело в том, что гомосексуализм карался смертью — обычно сожжением на костре. Но, как отмечает Раймон де Ринье, епископ Бовэ убрал эти обвинения из текста процесса, хотя и очевидно то, что они были выдвинуты в ходе допросов, невзирая на достойную жизнь Девственницы.

Можно понять, каким образом ей удалось сохранить эту девственность, когда в женской одежде она оказалась добычей похоти своих стражей, английских наемников из разряда «неотступных приставал», которые истерзали ее так, что все «лицо у нее было истерзанное и покалеченное», как сказал на оправдательном процессе Изамбар де ла Пьер. Это длилось три ночи и два дня, пока Жанна не попалась в ловушку, вновь решив одеться в свою мужскую одежду, что снискало ей обвинение в вероотступничестве. Но английские наемники, видя, что не могут овладеть ею насильно, решили, что тут действуют бесовские чары, поскольку их физиологические познания явно сводились к нулю.

Изучая вопрос о тяготевших над Жанной подозрениях в колдовстве, мы не можем завершить этой темы, не коснувшись истории с кольцами, которые она носила и которые так сильно тревожили любопытство руанских судей.

Пьер Каз в своем труде, озаглавленном «Истина о Жанне д’Арк, или Разъяснения по поводу ее происхождения» и выпущенном в 1819 г., справедливо настаивает на важности этого вопроса. Кольца эти были у нее отняты бургундцами и Пьером Кошоном. Едва ли можно поверить, что соблазнила их стоимость колец. Между тем епископ Бовэ Пьер Кошон придавал им большое значение. На заседании 1 марта 1431 г. он допрашивал Девственницу о надписях, выгравированных на них.

Такой вопрос может сбить с толку, если не заподозрить Пьера Кошона в желании под прикрытием такого допроса выяснить, осмелится ли Жанна произнести то, что он считал магическими словами, заклинаниями, формулами, которые непременно придут ей на память, если эти кольца служат для колдовских операций.

Ответ Жанны был не менее поразительным. Она сказала, что одно из колец получено в подарок от отца или матери. Значит, она не могла вспомнить в точности — от кого? Второе кольцо досталось ей в дар от брата, но она не уточнила — от которого из них. Что до надписи, «ей кажется», что она включала слова «Иисус + Мария». Весьма мало вероятно, чтобы она не знала, что гласит эта надпись на кольце, которое она носила на пальце столько лет подряд. Тем более, что те же слова по ее просьбе фигурировали также на ее штандарте.

В сознании руанских судей эти кольца на самом деле выглядели все время как носители колдовских действий. То и дело этот вопрос повторяется в различных абзацах обвинения, с которым выступил Эстиве (статья XX); речь постоянно шла о колдовских чарах (см.: Процесс, I, 236).

А ведь было бы так просто показать всем кольцо, на которое пали все эти подозрения. Но Кошон ничего такого делать не стал, невзирая на требования Девственницы.

Тем не менее следует признать, что главное из колец, то, на котором была надпись «Иисус + Мария», было ей возвращено, коль скоро она подарила его накануне своей казни Генри де Бофору из рода Плантагенетов, кардиналу Винчестерскому и Английскому. И сам факт такого подарка заставляет заподозрить что-то необычное в этой казни.

Жан де Бофор подарил это кольцо малолетнему королю Генриху VI, тому самому, который заявлял, что так сильно любит Девственницу. По его смерти кольцо по наследству в конце концов попало в один музей. В XIX веке драгоценный предмет был вверен попечению хранителя Британского музея в Лондоне. В 1947 г. по неизвестным причинам, которые, однако, проливают своеобразный свет на надежность английских музеев, кольцо Жанны было продано с молотка. Купил его некий англичанин, доктор Джеймс Хэссон из Лондона.

А в 1953 г. Жан Фавр, мэр Ля-Тюрби, департамент Приморские Альпы, на протяжении ряда лет поддерживавший контакт с новым владельцем этого предмета, объявил, что это кольцо скоро вернется во Францию. И действительно, в начале апреля 1953 г. кольцо было выставлено в часовне св. Иоанна, в Ля-Тюрби.