Драмы

Ушаков. Так, так. И что же заставило тебя надеть мундир российский?

Метакса. Любовь к Греции, господин капитан. Мечтаю под флагом русским служить освобождению милой отчизны моей от турецкого ига.

Ушаков (протянул руку Метаксе). Высокая и светлая мечта твоя, друг мой. И я мечтаю, мичман, и мечты уносят меня далеко… Мечтаю, чтобы всем единоязычникам и единоверным братьям нес русский флаг закон и мир.

Входит Васильев.

Васильев. Господин капитан первого ранга! Приготовления к спуску корабля заканчиваются. К последнему учению — «стрельба на качке» — готовы!

Ушаков (Метаксе). Как тебя?

Метакса. Георгий.

Ушаков. Идем, Егор, на качели, покажи, что мысли твои и дела суть одно и то же.

Втроем проходят к стрельбищу в глубине набережной, отгороженному тросами. Там раскачиваются большие качели. На них — фальконеты. В отдалении стоит Виктор Ермолаев.

Васильев (озорно). К стрельбе на качке готовься! Ученье будет пушками! (Вскакивает на качели, изо всей силы раскачивает их. Прицеливается).

Ушаков (зло). Дурно целишь, дурно целишь! (Вскакивает на качели). Корабль турецкий не стоит на месте! Наводи пушку с доброй прицелкой! Учти скорость корабля! Вот эдак! Видишь корабельный борт? Какой угол возвышения? Какой угол понижения? Вот эдак! Настал искомый момент! Пали! (Пробивает мишень). А то будешь попусту дельфинов пугать, мазила…

Васильев fобиженно). Господин капитан…

Ушаков. И слушать не желаю. Мазила, мазила!

Виктор (выступил вперед). Господин капитан, позвольте я выстрелю!

Ушаков. Ты кто такой?

Виктор. Я — Виктор Ермолаев. (Легко вскочил па качели, раскачал, схватился за фалъконет, прицелился).

Выстрел.

Ушаков. Бесподобно!

Виктор соскочил с качелей, пунцовый от смущения и похвалы, хотел что-то сказать и вдруг побежал прочь что есть мочи.

Куда же ты? Виктор! Убежал. (Задумчиво, Метаксе). Виктор. Подревнему — победитель. А ну, земляк древних, — на качели.

Метакса вскочил на качели.

Раскачивай потомка Одиссея, Васильев. (Схватился за веревки, раскачивает изо всей силы). Держись, Егор! Шторм на Черном море! А вон турецкий флагман. Изготовиться к заряду! Возьми фитиль. Пали!

Выстрел.

Виктор! Ходи на берег!

Метакса соскочил с качелей.

(Обнимая его). Будет, будет виктория на твоей земле, на земле Гомера, государь мой. Бессмертные строки «Одиссеи» еще в корпусе наизусть заучил. (Поморщив лоб, медленно припоминает). «Темная слава о нас до грядущих дойдет поколений, если врагу не отмстим за детей мы сторицей! Что ж до меня…»

Метакса. «Что ж до меня, то и жизнь нестерпима мне будет. Нет, мы убийцам от кары уйти не позволим!»

Ушаков. «Убийцам от кары уйти не позволим!» (Приложил руку ко лбу). Какая чума его несет?

К ним приближается Сенявин в необыкновенно щегольском мундире, в элегантной шляпе с широким, слишком широким золотым галуном, с непомерно большими серебряными пряжками на башмаках.

Васильев. Капитан-лейтенант Сенявин.

Ушаков. Моряк паркетный. Войновича правая рука. Горазд с дамами воевать. А ведь из славной семьи ироев.

Сенявин (приблизился, лихо стукнул красными каблучками). Господин капитан первого ранга! Его сиятельство граф Войнович поручил передать вам: его светлость генерал-фельдмаршал князь Потемкин Таврический прибыл на спуск корабля «Святой Павел». Его светлость выразил волю собственноручно порвать ленточку.

Ушаков (поклонился). Счастлив сему нежданному для меня обстоятельству. Прошу разрешения задать вопрос, господин капитан-лейтенант. Почему от вас за версту духами разит? Не барышня, чай, на балу — флота капитан-лейтенант.

Сенявин (вспыхнув). Сие к делу не относится.

Ушаков. Потому и лишнее, что не относится. (Повернулся к Сенявину спиной). Эй, матрос!

Пирожков (подошел ближе). Слушаю, ваше благородие!

Ушаков. Чего жуешь?

Пирожков. Ягоду, ваше благородие.

Ушаков. Отраву жуешь? Отправлю в гошпиталь! Где сорвал?

Пирожков. Она тут повсюду, ваше благородие!

Ушаков (осторожно попробовал ягоду, подумал). Есть всем!

Васильев. Его светлость!