Дранг нах остен по-русски. Трилогия

   - Михайло, давай ударим торпедой по набережной, - Попандопуло передал Щуке свою подзорную трубу. - Вон там, на набережной, какой-то отряд собирается, пусть напугают.

   - Нет, те далеко от берега, только зря потратим. Торпеды, они денег стоят, и, немалых. - Щука умел считать деньги лучше вспыльчивого грека. - Давай, лучше, те торговые галеры захватим, видишь, как низко сидят, видно, с грузом. Остальные корабли пора жечь, только не торпедами, а керосином. Отправляй своих рыбаков, Спиридон, с богом.

   Вечером эскадра покидала разграбленную до основания Венецию, позади транспортных кораблей, куда загрузили всю казну республики, все найденные книги и церковную утварь с многочисленными реликвиями. Остальные трофеи, включая пленных мастеров с острова Мурано со всем оборудованием, везли не шесть, а двадцать шесть галер. Просчитались атаманы немного, но, жадничать не стали, захват Крита - дело государственное, нужно торопиться. Все цели в Венеции, указанные Петербургом, были захвачены и ограблены, а деньги - это пустое. Все в Новороссии знали, как скромно живут её руководители, не жалея сил и средств на строительство заводов, дорог, церквей, школ. Умные люди давно поняли, несмотря на льготы торговцам и ремесленникам, деньги и прибыль не главное для наместника Новороссии, как и далеко не самое важное в жизни магаданцев. А детей в школах Новороссии и Западного Магадана с детства учили жить для страны, для своих родных и близких, по чести и совести, ради "светлого будущего", а не для наживы.

   Двадцать лет в школах и личным примером магаданцы воспитывали детей и соратников на истинно христианских ценностях, помогать ближнему, жить по совести, без обмана, не поддаваться Маммоне - "золотому тельцу". Нет, магаданцы не звали к коммунизму, не требовали отречься от богатства или достатка ради нищих. Опыт становления и гибели СССР не прошёл бесследно. Магаданцы боролись с невежеством и бедностью не репрессиями и запретами, а воспитанием и работой, давая возможности заработать и научиться всем, кто желает этого. Дети в Петербурге и Королевце, как и в других городах и весях, воспитывались в православных ценностях сохранения души и чести. Сохранения их ради себя и своих близких, в борьбе с соблазнами. Однако, сохранение своей чести и совести не ставилось самоцелью, а сопутствовало в строительстве светлого будущего на Земле. Ради этого светлого будущего детдомовцы строили заводы, открывали дальние страны, казаки воевали и отбирали у врагов ценности, понимая, что те пойдут на благо простого народа, а не в королевские запасники.

   Многие не понимали, к чему клонят магаданцы, кто-то с ними не соглашался. Но, все видели, что магаданцы при всей их жестокости к врагам и преступникам, живут скромно и честно. И, принесли огромное облегчение простому народу, дав освобождение от налогов и поборов, защитив от произвола церкви и дворян. С появлением магаданцев исчезло феодальное угнетение, перед простыми людьми открылись все пути в жизни. Любой крестьянин мог пойти работать на завод, учиться в школе и в университете, обучение там было бесплатным. Более того, перед глазами русов были наглядные примеры офицеров и мастеров, ещё несколько лет, назад бывших простыми парнями без роду и племени. К началу тысяча пятьсот девяностых годов в Западном Магадане и Новороссии сложилась уникальная ситуация, напоминающая всплеск энтузиазма в Советском Союзе в начале тридцатых годов двадцатого века.

   Молодежь, лишённая феодального и церковного давления, рвалась осваивать новые технологии, от самодвижущихся кораблей и повозок, до воздушных шаров и книгопечатанья. За несколько лет обучения в обязательной начальной школе дети узнавали больше, чем их родители за всю жизнь. Не все возвращались к привычной пахоте, уходу за скотом, многие подростки рвались в дальние страны, бежали в города, на учёбу и работу на заводах. Огромную роль в организации детского обучения и досуга играла пионерская организация, детские дома, организованные по образу и подобию творений Антона Семёновича Макаренко. Да, попадались среди руководителей и организаторов откровенные воры, и сволочи, но, времена стояли на дворе жёсткие, адвокатов и правозащитников не было. А Петро, Николай, Валентин Седов и супруги Корнеевы, как и повзрослевшие дети остальных магаданцев, перебравшиеся в Новороссию, отличались резким неприятием воровства и нечистоплотности. Единственное, в чём удалось всем магаданцам между собой договориться наверняка, - не рубить головы сплеча, а отправлять преступников в Петербург, на суд.