Дражайший плут

Пятью минутами позже Тревельон стоял на парадной лестнице Уэйкфилд-хауса и обозревал улицу. Небо сыпало мелким дождиком, что облегчало задачу: поблизости почти не было зевак. Пробежали трусцой двое носильщиков, подкованными башмаками шлепая по лужам, с крытой кабинкой, которая балансировала на жердях, лежавших на их плечах. Джентльмен внутри кабинки сидел в сухости, но тем не менее кривился, выглядывая наружу. Особняк Уэйкфилдов стоял на тихой площади, а через дорогу, почти у самых его дверей, торчал какой-то разносчик, пока из дома не вышел лакей и не погнал его прочь.

Ворча себе под нос, Тревельон обернулся и увидел леди Уэйкфилд, которая наблюдала за ним. Рядом с ней, тыкаясь носом в ее юбки, крутилась старая белая собачонка, которую леди, выходя замуж, захватила из родного дома. Насколько он помнил, кличка собачки была Бон-Бон.

– Мэм. – Он поклонился.

– Что заставляет вас, капитан Тревельон, стоять под дождем? – поинтересовалась ее светлость, в то время как собака осмелилась выйти на крыльцо, осмотрела моросящие небеса, чихнула и поспешно потрусила обратно в дом.

– Просто смотрю, ваша светлость.

– Наблюдаете? – Герцогиня выглянула на улицу поверх его плеча, и ее брови сошлись на переносице, когда она снова взглянула на него. – Высматриваете возможных похитителей, не правда ли?

Тревельон пожал плечами.

– Это моя работа – оберегать леди Фебу от опасности.

– Герцог сказал, что нападавший обезврежен, – заметила герцогиня. – У вас есть причины думать иначе?

Он колебался, тщательно подбирая слова.

– Я должен быть бдителен, ведь дело касается безопасности леди.

Герцогине не откажешь в проницательности.

– Вы говорили его светлости, что по-прежнему считаете, будто леди Фебе может что-то угрожать?

– Я почти каждый вечер встречаюсь с его светлостью и докладываю о своей работе.

– И что же?

Он спокойно встретил ее взгляд.

– Его светлость знает о моих опасениях, однако в данный момент их не разделяет.

Она отвернулась, кусая губу.

– Она ненавидит все это, знаете ли, то есть Феба. – Она указала на пистолеты на его груди. – Разумеется, вы сами понимаете: вас не назовешь непонятливым.

Тревельон ждал, немного озадаченный. Конечно, ему было известно, что леди Фебе не нравится, что ее охраняют: в самый первый день его работы леди прямо заявила, что ненавидит ограничения, которыми брат осложнил ее жизнь, – но он не допустит, чтобы неудовольствие подопечной отвлекло от исполнения долга.

Пусть ненавидит его, если хочет: лишь бы была в безопасности.

Герцогиня вздохнула.

– Если я надавлю на Максимуса, он, возможно, ограничит ее передвижения еще больше, и я не знаю – клянусь, действительно не знаю, – что она тогда сделает. Феба несчастна, хотя хорошо это скрывает. Не хочу, чтобы ее положение стало еще печальнее.

– Ваша светлость, – тихо сказал Тревельон, – пока я рядом, я сделаю все возможное, чтобы с леди ничего не случилось.

Голос герцогини вдруг сделался громче.

– Я не сомневаюсь, капитан Тревельон.

– Артемида? – позвала Феба, спускаясь по лестнице.

– Да. – Герцогиня быстро пересекла холл. – Я только что беседовала с капитаном Тревельоном.

Феба приняла руку ее светлости, и они направились к двери.

– Вы уже здесь, капитан?

Он кивнул, хотя она, конечно, не могла видеть.

– Вы говорили, что хотите выехать в два пополудни.

Она сморщила носик.

– Вы всегда поразительно пунктуальны. Не уверена, что это слишком хорошее качество.

– Уверяю вас, миледи, никакого отношения к моим личным качествам это служба не имеет.

– Гм. – Феба повернулась к невестке и раскинула руки. – Что скажешь о моем новом платье?

Платье, зеленое с голубым, с желтой нижней юбкой, придавало рыжеватый оттенок каштановым волосам леди Фебы. Если бы вопрос был адресован капитану, он бы сказал, что она прекрасна. Впрочем, она всегда прекрасна – в любом платье.

Только его никто не спрашивал.

К ступенькам подкатила карета, и Тревельон вышел вперед, чтобы подать подопечной руку.

– Ваша карета подана, миледи.

– Куда едешь? – спросила герцогиня.

– Мисс Динвуди пригласила меня на заседание небольшого кружка ее друзей поговорить о театре.

Брови ее светлости поползли вверх.

– Мисс Динвуди, та, что из нашего клуба?

– Да. – Феба улыбнулась невестке, и ее взгляд промахнулся лишь на пару-тройку дюймов. – Она кажется несколько замкнутой, однако мне понравилась.

– Мне тоже, – задумчиво произнесла герцогиня.

– Артемида?

Ее светлость покачала головой.

– Просто… мне кажется несколько странным, что леди Кэр так ничего и не сказала о семье мисс Динвуди.

– Я тоже заметила, – призналась Феба, – но подумала, что мы порой напрасно судим людей по их предкам. Может, лучше не знать, откуда она родом?

В душе Тревельона вдруг прозвенел тревожный звонок.

– Как же тогда судить о человеке, миледи?

Она обернулась на его голос, но ее чудесные ореховые глаза смотрели в никуда.

– Может, просто взглянуть на него повнимательнее? Как себя ведет? Что говорит? Как относится к окружающим?

Она слишком молода, не ведает жизненных невзгод.

– Но за всем этим чаще всего как раз и стоит прошлое человека, его семья, миледи.