Если мы хотим сохранить связи с нашей колониальной традицией, то должны восстановить не просто архитектурные формы: мы должны восстановить интересы, стандарты и институты, которые придавали городам и строениям прошлого их истинную форму. Если мы удовольствуемся чем-то меньшим, то просто вернем назад нечто фальшивое, что может быть в той же степени египетским, в какой и «колониальным» по той искренности, которую оно демонстрирует.
Давно замечено, что чем более комфортным, самодостаточным и грандиозным является частный дом, тем меньше времени его обитатели проводят на публичном форуме. Как только в Соединенных Штатах сформировалась подобная тенденция, тенденция к личному богатству и общественной бедности, люди стали предаваться излишествам в собственных домах, чтобы не обращать внимания на недостатки общества, в котором они живут.
В 50-е годы «главный строитель» Нью-Йорка Роберт Мозес находился на пике своей карьеры. Он приближался к завершению грандиозного проекта перестройки региона по образу Лучезарного города Ле Корбюзье: башни в парках стояли на месте бывших трущоб, три штата – Нью-Йорк, Нью-Джерси и Коннектикут – связала между собой интегрированная система скоростных магистралей, мостов и туннелей. Мозес выселил сотни тысяч людей из их домов, расчистил гектары площадей и уничтожил процветающие кварталы во имя прогресса и модернизации. Вот как писал о нем историк Хилари Бэллон: «Мозес обладал большей властью над физическим развитием Нью-Йорка, чем любой другой человек до него или после него»1. Мозес понимал свою власть и напрямую сравнивал себя со своим предшественником, бароном Османом. Он писал: «Диктаторские таланты Османа позволили ему проделать грандиозную работу в невероятно короткий срок, но они же сделали многих его врагами, поскольку он имел привычку жестко и быстро подавлять любое противодействие»2. Мозес любил обезоруживать противников, очерняя их в глазах широкой публики. В 20-е годы ему нужно было построить южную магистраль, которая проходила по богатому жилому кварталу Лонг-Айленда. Он назвал домовладельцев «кучкой богатых гольфистов», которым нет дела до потребностей общества3. Мозес с гордостью носил популистский титул «народного администратора», но при этом правил исключительно автократически. И остановить его было невозможно.