Дребезг Звёзд

А Полина все хлестала хозяйский виски. Щеки наливались румянцем. Взгляд гулял по колышущейся груди, изгибу спины, внимал терпкому, сильному голосу, впивался в полные страсти глаза. Внизу живота приятно заныло. В девушке пробуждался голод. Голод, который ощущаешь, когда уже сыт.

— По дороге сна тихий звон подков,

Лёг плащом туман на плечи,

Стал короной иней на челе…

Остриём дождя, тенью облаков

Стали мы с тобою легче,

Чем перо у сокола в крыле!

Ровно чеканила слоги. Слова её резко слетали с уст, вонзаясь, подобно кинжалам, в самое сердце избранницы. Филин была пьяна от своей игры. И плевать, что песня чужая. Если она передаёт твои эмоции — то пусть.

«Ведь искусство — оно не твоё, не моё, — много раз думала, — оно общее достояние. Всё, что творишь ты, служит всем и каждому. И что плохого в том, чтобы признаваться в любви, исполняя чужую песню? Сколько раньше серенад было исполнено ради дам сердца! Придёт день — и изъяснять свои чувства будут уже моими стихами».

Филин была всецело отдана своей страсти. И ночь полна, и сердце налилось свинцом. И в горле тяжёлый комок. И слёзы на глазах. И песня на устах.

— Так выпьем же ещё, — уже спокойно, но с вызовом продолжала она, — мой молодой король!

Лихая доля нам отведена…

Не счастье, не любовь! Не жалость и не боль!

Одна луна! Метель одна! И вьётся впереди Дорога Сна!

Ей уже решительно на всё плевать: она влюблена, и она дала клятву ей, хоть прекрасно осознаёт: не нужна. Так пусть же, пусть эта любовь останется вечной в её душе. Что будет потом — одному чёрту известно. Сейчас она с ней, и это — главное. И она должна быть сильной ради неё. Ради возлюбленной. Таков наш век, что парни стали подобны девушкам, а девушки должны заменить роль парней. И Полина была истинным Рыцарем. Человеком с большой буквы. А Филин — она чувствовала себя её… Его сестрой. И понимала: всё, что она может сделать — согреть своего брата. Но никогда не суждено им быть вместе.

Боль. Тоска. Безысходность.

— По дороге сна, мимо мира людей!

Что нам до Адама и Евы!

Что нам до того, как живет Земля!

Полина слушала подругу, затаив дыхание.

«Боже, — шептала она про себя, — боже… Как она волшебна!».

Такой уровень игры — этого она не ожидала. Видно было, что человек времени зря не терял. Тогда, четыре месяца, назад она и пары аккордов-то связать не могла, не говоря уже о том, чтоб исполнять подобные вещи.

А виски тем временем брал своё. Возбуждение росло. К чёрту контроль: она заслужила свою награду. Глаза загорелись похотливым огоньком. Ещё, ещё виски!

— Только никогда, мой брат чародей,

Ты не найдёшь себе королеву,

А я не найду себе короля…

«Эх, чертовка, верно подметила! — печально вздохнула Полина» Где ж найти такого безумца, который её вытерпит? Да ладно она — Филину бы найти. Но это всё потом, потом.

К чёрту лишние мысли. К чёрту. Эта ночь не для чужих глаз.

Полина вальяжно сидела в кресле-качалке, потягивая виски, качая ногой в такт музыке. Её волосы цвета яда царственно ниспадали ей на плечи, она любовалась собой, своими миниатюрными, как у китайской принцессы, ножками. Сколько людей целовало эти изящные ступни! Сколько лобзаний они знавали! Ах, чёрт подери, нашлась королева!

Глаза — красные от усталости, тоски. Она наблюдала за Филином.

Та — уверенно сжимала гитару в объятиях, также запрокинув ногу на ногу, для удобства. То припадала к ней, то, выгнув спину, отстранялась.

Это похоже на соитие. Страстное, дикое, прекрасное. Её глаза полны слёз и страсти. Её щёки горели, а волосы спутались и пламенными прядями падали на лицо.

Она вся пылала. Они как две противоположности, которые, однако, способны дополнить друг друга. Ярое пламя и едкий яд. Кому-то они могли показаться двумя прекрасными юношами. Или принцем, что исполняет серенаду даме своего сердца. Но принцы в наш век перевелись, и лавры их заняли принцессы.

— И чтоб забыть, что кровь моя здесь холоднее льда,

Прошу тебя, налей ещё вина…

Девушка во все глаза любовалась своей подругой. Плеснула виски и ей, подчиняясь духу стихов. Скользнула ладонью себе меж ног. Там тепло, приятно.

— Смотри, на дне мерцает прощальная звезда…

Я осушу бокал до дна —

И с лёгким сердцем по Дороге Сна!

Полина залпом прикончила последний стакан: больше она терпеть не могла.

Это их ночь. Их Дорога Сна, что развеется поутру. Но это будет когда-то потом. Потом, не сейчас. Филин счастлива в своём горе. Она пьяна, хоть толком и не пила. Пьяна от влюбленности, от детской, наивной влюбленности, что овладела ею. Что до Полины — то ей всё равно. Она здесь, чтобы согреть и утешить. А виски — пусть и не абсент, но тоже хорошо. Тогда, когда она была здесь в прошлый раз, она любила виски. Откуда ж хозяйке знать о её новой страсти. Главное — она помнит другую страсть. Хорошо помнит.