Дрэд, или Повесть о проклятом болоте. (Жизнь южных Штатов). После Дрэда

Во время этих жестоких слов, Гарри ломал себе пальцы, дрожал всем телом и от времени до времени смотрел то на Нину, то на своего мучителя. Его лицо покрылось мертвенною бледностью; даже губы его побелели. Продолжая держать руки за спиной, он, вместо ответа, устремил на Тома свои большие голубые глаза, и теперь, как случалось это и в другое время, особливо в минуты сильного волнения, гневные черты лица Гарри имели такое сильное сходство с чертами полковника Гордона, что Нина заметила это и испугалась. Том Гордон тоже заметил. Но это только послужило к увеличению его бешенства; злоба и ненависть, сверкавшие в его глазах, были, поистине, ужасны. Два брата, как две наэлектризованные тучи, готовы были разразиться громом и молнией. Нина поспешила вмешаться.

— Спеши, спеши Гарри! — сказала она. — Поручение, которое я делаю, очень важно. Ради Бога, поезжай скорее!

— Позвать разве Джима, — сказал Том, — пусть он оседлает лошадь. Где тут дорога в Бельвиль? Я хочу туда съездить.

Он повернулся и начал спускаться с балкона.

— Стыдись, Том! Ты не хочешь, ты не можешь сделать это. Не грешно ли тебе огорчать меня своим поведением?

Том обернулся, посмотрел на сестру со злобной улыбкой, снова обернулся и ушёл.

— Поезжай, Гарри, поезжай скорее! Не огорчайся, — тут нет никакой опасности, —прибавила Нина, понизив голос, — мадам Ле-Клер ни за что не согласится.

— Почём знать! — сказал Гарри, — за деньги чего не делают?

— В таком случае, я... Я куплю её сама! — сказала Нина.

— Мисс Нина, вы не знаете в каком положении ваши дела, — поспешно сказал Гарри. — В настоящее время невозможно достать денег на это, тем более, если я удалюсь отсюда на неделю. Быть мне здесь или не быть, — составит большую разницу; тогда как мистер Том в состоянии заплатить тысячу долларов сию минуту. Я не знавал ещё, чтоб он нуждался в деньгах, на удовлетворение своих гнусных желаний. Ужели ещё мало переносил я это иго?

— Послушай, Гарри, я продам всё, что имею, продам бриллианты, заложу плантацию, но не позволю Тому совершить такой гнусный поступок! Поверь, я не так себялюбива, какою постоянно казалась. Я знаю, для моих интересов ты жертвовал собою; и я всегда принимала эту жертву, потому, что любила исполнять свои прихоти, потому, что была избалованным ребёнком. При всём том, у меня не менее энергии, чем у брата Тома; он затронул меня, и я сейчас же еду к мадам Ле-Клер и делаю ей предложение. Только ты, пожалуйста, Гарри, уезжай отсюда. Тебе не совладать с завистью и раздражением, которые ты возбудил в моём брате; если ты станешь сопротивляться, тогда все и всё восстанут против тебя, и я не в силах буду защитить тебя. Положись на меня... я не такой ребёнок, каким меня считают! Ты увидишь, что я сумею защитить и себя и тебя. Кажется, это идёт мистер Клэйтон, — и прекрасно! Вели подать двух лошадей, и мы сейчас же отправимся к мадам Ле-Клер. Нина отдала приказание с достоинством принцессы, так что Гарри при всём своём волнении не мог не удивиться внезапной перемене, которая произошла во всей её натуре.

— Вам, — сказал Гарри, понизив голос, — я готов служить до последней капли крови! Но, прибавил он, голосом, который заставил Нину содрогнуться, — мне ненавистны все другие! Мне ненавистна Америка! Я ненавижу её законы!

— Гарри, — сказала Нина, — ты поступаешь нехорошо, ты забываешься.

— Я поступаю нехорошо... Я? Неправда! Я принадлежу к классу людей, которых поступки в отношении к другим бывают всегда ещё слишком добры. Лучше было бы, если б ваш отец обратил меня в обыкновенного квартерона и заставил бы работать, как негра, это было бы в тысячу раз лучше, чем дать воспитание и предоставить всякому белому полное право топтать меня ногами. Нина помнила выражение лица своего отца, в минуты гнева, и снова была поражена сходством между его лицом и судорожно стянутым лицом Гарри.

— Гарри, — сказала она полуумоляющим тоном, — подумай о том, что говоришь ты! Если ты любишь меня, то успокойся!

— Люблю ли я вас! Моё сердце всегда было в ваших руках! Моя привязанность к вам, как цепь, сковывала меня. Если б не вы, я давно или пробил бы себе дорогу на Север, или нашёл бы могилу на пути к свободным штатам!

— Послушай, Гарри, — сказала Нина, после минутного размышления, — любовь ко мне ни для кого не должна быть цепью: я дам тебе свободу, это верно, как верно и то, что на Небе есть Бог! Я внесу билль об этом в первое законодательное собрание, и уверена, что билль этот будет утверждён: об этом похлопочут мои друзья. Уезжай же, Гарри! Уезжай, как можно скорей!

Гарри простоял несколько секунд молча, потом вдруг взял руку своей миленькой госпожи, поднёс её к губам, повернулся и ушёл. В это время Клейтон проходил между кустами по извилистой дорожке; но заметив, что Нина занята серьёзным разговором, остановился в некотором расстоянии от балкона. Лишь только Нина увидела его, как с радостью протянула ему руку.

— Мистер Клэйтон! — сказала она, — вас то мне и нужно! Не хотите ли прогуляться со мной.

— С большим удовольствием.

— Подождите же минуту; пока я одеваюсь, нам приведут лошадей.